— Как же вам удается обходить Асиновского? — засмеялся Турецкий. — Я-то думал, что он все держит в своих руках.

— Ну мы не то чтобы его обходим, — заметил Максим. — Мы с ним сотрудничаем. У «Пики» с Асиновским прекрасные отношения. Мы работаем вместе…

— Вместе делим прибыль, вместе собирались обвести вокруг пальца Ветлугину, — закончил за него Александр Борисович, Его тон вдруг сделался жестким. — Это очень интересно.

Максим на миг застыл на месте, затем повернулся к Турецкому и произнес дрогнувшим голосом:

— Я вас не понимаю.

«Наложил в штаны, — презрительно подумал Турецкий. — Тоже мне делец. Да ты не только подонок, а еще и трус».

— Старший следователь по особо важным делам Прокуратуры РФ Александр Борисович Турецкий, — представился он и предъявил удостоверение. — Я веду дело об убийстве Ветлугиной. С Асиновским я уже беседовал и представляю себе, какую игру вы вели на телевидении. В частности, в том, что касается приватизации канала. Интересную вы игру затеяли — «и нашим, и вашим». Главное, чтобы не прогадать ни в коем случае, кто бы ни победил, Ветлугина ли, Асиновский, вы всегда с победителем. Удобная позиция, господин Сомов. А вы ведь еще такой молодой…

«И уже такая сволочь», — хотел он добавить, но сдержался.

— Я не делал ничего, что выходило бы за рамки закона, — высоким голосом сказал Максим и стал похож на горластого петушка.

«И вовсе он не красивый, — подумал Турецкий. — Глаза-то лживые… К старости это лицо просто страшным станет. Как у Дориана Грея».

— Вы меня не пугайте! — все тем же испуганно-угрожающим голосом продолжал Максим. — К убийству Ветлугиной я не имею никакого отношения. И не шейте мне этого!

— Да успокойтесь, никто вас пока не обвиняет, — устало сказал Турецкий. — Я хотел спросить вас совершенно о другом. Вы не знаете такого Голуба Льва Борисовича?

— На телевидении?

— Нет, думаю, что нет. Вот его фоторобот.

Максим с минуту всматривался в портрет. Затем решительно покачал головой:

— Никогда его не видел.

— А не упоминала ли о таком человеке Ветлугина?

— Нет. Я почти уверен.

— Вы ведь были с ней хорошо знакомы? — спросил Турецкий, смотря Максиму прямо в глаза.

— Ну, — тот отвел взгляд, — так, до некоторой степени… «Прежде чем трижды пропоет петух», — почему-то вспомнилось Турецкому.

— Так вот, не говорила ли вам Елена Николаевна, что за ней следят? Возможно, она это замечала?

Максим наморщил лоб, но ничего подобного вспомнить не смог.

— А что, за ней следили? — в свою очередь спросил он.

— Да, через частный сыск.

— Надо же… — Максим только недоуменно покачал головой. — И что же, они подслушивали все наши разговоры? Собаки!

В критическую минуту он продолжал думать только о себе.

13.00. Кабинет криминалистики

Моисеев уже собрался идти на обед, как вдруг зазвонил внутренний телефон:

— Семен Семеныч? Турецкий. Пленки наконец у меня; как там оборудование, готово?

— Заходи.

— Да у меня одно на другое наехало, не знаю, за что хвататься. Вот еще Меркулов только что позвонил, что из Кандалакши привезли предположительно пальчики Голуба. Так что и вам придется по картотеке порыскать. Может быть, ваша лаборантка Света пока протокол съемки оформит, на машинке напечатает, а то саму съемку смотреть, потом эфирную версию — часа три, наверное, уйдет. А я после пяти уже на готовенькое явлюсь. Успеет она просмотреть и записать текст в протоколе?

Семен Семенович недовольно крякнул и проворчал:

— Саша, если вы думаете, что Света тут прохлаждается, то вы ошибаетесь. Ну да ладно, куда от вас денешься, сейчас пришлю ее за пленками.

* * *

К 17.00 на столе у Турецкого лежал протокол ознакомления с видеозаписью. Света напечатала текст очень старательно: за основу была взята исходная пленка; все, что выпало при монтаже, было в протоколе выделено курсивом, монтажные вставки из эфирной версии тоже попали в протокол. Ремарки, комментирующие видеоряд, были вполне толковыми.

(Крупным планом лицо Ветлугиной; улыбается в объектив).

Ветлугина [далее — В]: Сегодня к нам пришел с открытым забралом поистине удивительный гость…

(Кадр из иностранного фильма. За столом сидят мужчина и девочка-подросток. «Леон, ты вообще-то чем занимаешься?» Мужчине не хочется отвечать, он отводит глаза и отворачивается, но потом говорит правду; «Я киллер»).

В: Итак, вы — киллер. Наемный убийца.

Киллер [далее — К]: Да.

(Гость сидит лицом к зрителю, но лицо не в фокусе.)

В: Ваша профессия подразумевает, что вы убиваете за деньги и ради денег…

К: Ну… Не всегда корысти ради… Иногда бывает, что и бесплатно…

В (цепко): Например?

К: Да что далеко ходить. Ехал к вам в Москву, в поезде среди ночи объявились грабители, порядок пришлось наводить…

В: Порядок наводить? То есть?..

К (жестко): Да.

В: Господи! За чемодан с барахлом?..

К: Милая Алена, представьте себе ситуацию. Вы спите на нижней полке в купе. Под вами в ящике ваш, как вы изволили изящно выразиться, чемодан с барахлом. Между вами и стенкой — ваш маленький ребенок. И вот ночью вы просыпаетесь оттого, что кто-то открыл дверь купе, которую, кстати, вы запирали на все запоры Потом этот кто-то приподнимает вашу полку вместе с вами и вашим ребенком, чтобы посмотреть, нет ли у вас чего интересного в ящике. Вы открываете рот, и вам показывают ножичек. Выкидной, скажем, он еще потешно так щелкает. Или, хм, предмет, подозрительно напоминающий пистолет. Представили? Вот вам и чемодан с барахлом.

В (скептически улыбаясь): Ну уж, насчет маленького ребенка… Вы не спекулируете? Это называется «запрещенный прием»…

К: Я таких умных слов не знаю. Я про мою соседку в купе. Я там не один ехал.

В: Трудно все же представить, чтобы человека… вот так просто…

К: А я и не говорил, что просто. Скажите, Алена, к вам когда-нибудь приставали? С нехорошими намерениями?

В: Не раз.

К: Значит, знаете, что даже кричать начать очень трудно. Тем более бить морду. Опять же и уметь надо… Вот вы, например, вместо пистолета лучше телохранителей себе заведите. Они и умеют, и в случае чего комплексовать не будут, человека там, не человека…

(На экране — кадры из гонконгского боевика: два квалифицированных каратиста бешено молотят друг друга на фоне горящего дома. Другие персонажи палят из всех видов оружия. Дым, огонь, крики, брызгами разлетается кровь.)

В: Хотите чаю?