Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Де Квинси спрятал драгоценную фляжку под разломанным ящиком, из последних сил пробрался в центр лежбища и улегся среди тел.
Несмотря на то что камни были довольно холодными, тесное пространство туннеля хранило часть тепла, исходящего от спящих людей.
Здесь, укрывшись среди нищих с Оксфорд-стрит, Де Квинси попытался немного подремать, хотя часть его мозга продолжала бодрствовать и размышлять над сложившейся ситуацией.
Не придумав ничего лучшего, Райан, Беккер и Эмили в этот ранний час направились в Скотленд-Ярд. На их счастье, до штаб-квартиры лондонской полиции еще не дошли вести об отстранении инспектора Райана и констебля Беккера от их должностей. Им нужно было немного передохнуть и разработать планы на будущее.
Путь, который в нормальной обстановке они преодолели бы за двадцать минут, в тумане занял целый час. Но Эмили не беспокоило ни это обстоятельство, ни озябшие ноги. Все ее мысли сейчас были об отце.
Когда они наконец добрели до здания с вывеской «Управление полиции Лондона», уже вставало солнце.
Внутри царили тепло и уют. По обеим сторонам длинного коридора располагались бесчисленные двери. На второй этаж вела лестница. Все было тихо и спокойно.
Райан мельком взглянул на пожилую женщину, спавшую на скамье, и зашел в кабинет напротив. Дежурный констебль за столом посмотрел на инспектора.
Знает ли констебль о том, что случилось у лорда Палмерстона?
— Приветствую вас, инспектор Райан. Что-то уже пару дней вас не видел.
Значит, про их с Беккером увольнение еще неизвестно.
— Дел было много.
— Похоже, самое трудное еще впереди.
— Боюсь, вы нравы. Это констебль Беккер.
— Да, мы встречались. А что с вашим пальто, Беккер?
— Подрался тут…
— Н-да, в последнее время такое частенько случается.
— А это свидетельница, которой нам нужно задать несколько вопросов, — сообщил Райан и показал на Эмили. — Можно воспользоваться одной из комнат?
— И хотелось бы выпить горячего чая, — прибавил Беккер и поглядел на красные от мороза щеки девушки.
— Чай возле печки.
Они миновали спящую женщину и зашли в комнату, где у печки стояли три свободных письменных стола. Эмили стянула перчатки и протянула руки к пышущей жаром поверхности.
Райан взял с подноса чайник и разлил дымящуюся жидкость по чашкам.
— Пейте, пока есть такая возможность. Кто знает, когда нас вышвырнут отсюда.
От двери послышался голос.
— Райан.
Все трое обернулись.
У входа стоял констебль.
«Наверное, ему сообщили, что мы больше не служим в полиции».
— Вас тут женщина ждет.
— Та, что спит на скамье?
— Уже не спит. Она проснулась, когда услышала, что вы пришли. Я ей сказал, что вы тот самый человек, которого она хочет видеть. Можете с ней поговорить? Она здесь со вчерашнего вечера.
Упомянутая женщина стояла позади полицейского. Сейчас, проснувшись, она выглядела старше, чем когда они увидели ее в первый раз. Лицо она немного отворачивала в сторону, будто что-то скрывала. Часть лица, обращенная к Эмили и ее товарищам, была изрезана глубокими морщинами. Женщина куталась в потрепанное пальто и, казалось, никак не могла согреться.
— Это касается старых убийств на Рэтклифф-хайвей, — пояснил констебль. — Говорил ведь я ей: никого не интересует древняя история. Нам сейчас нужно раскрыть убийства, совершенные субботним вечером и накануне. Но она настаивает, что те убийства каким-то образом связаны с нынешними. Еще она говорит, что ей чего-то стыдно. Думаю, не будет никакого вреда, если вы ее послушаете. Даже если все это окажется чепухой, она, по крайней мере, отправится домой.
— Хорошо, — кивнул Райан. — Пусть проходит.
Констебль махнул женщине.
Она казалась такой уставшей и несчастной, что добрая Эмили помогла ей присесть на стул.
— Может, хотите чаю?
— У меня нет денег.
— Это не будет вам ничего стоить, — заверила старуху Эмили.
— Благодарю вас. Я действительно хочу пить.
— У вас есть сведения об убийствах? — перешел к делу Беккер.
Женщина кивнула:
— Да, о тех. Сорокатрехлетней давности.
— А что насчет недавних?
Старуха печально смотрела на поднимающийся от чашки парок. Эмили подала ей кружку, но — хотя она и говорила, что хочет пить, — женщина не сделала ни глотка. Эмили рассмотрела на ее левой щеке шрам от ожога.
— Как вас зовут? — спросил Райан.
— Маргарет.
— А фамилия?
— Джуэлл.
— Маргарет Джуэлл?
Эмили с таким удивлением повторила имя и фамилию женщины, что Беккер и Райан заинтересованно уставились на девушку.
— Что такое? — спросил Райан.
— Вы служили у Тимоти Марра? — обратилась к женщине Эмили.
— Да.
Голос старухи был исполнен печали.
— Да в чем дело-то? — не выдержал Беккер.
— Отец писал о ней. Эта женщина была служанкой у Тимоти Марра. Буквально перед самым убийством он послал ее в лавку купить устриц.
Райан подошел ближе.
— Маргарет?
Женщина подняла голову.
— Расскажите, почему вы пришли сюда.
— Из-за субботнего убийства. Совершенного сорок три года назад.
— Да. Сорок три года назад.
Райан присел, так что его лицо оказалось вровень с лицом бывшей служанки.
— Мистер Марр по субботам всегда держал лавку открытой до одиннадцати часов вечера. — Маргарет посмотрела на чашку, которую держала в руке, но так и не отпила из нее. — В тот вечер… когда мистер Марр собирался закрываться, он сказал Джеймсу…
— Джеймсу? — перебил ее Беккер.
— Своему подручному. Он попросил Джеймса помочь закрыть жалюзи. А мне поручил сходить оплатить счет пекарю и на обратном пути купить устриц к ужину.
Маргарет болезненно поморщилась.
— Я всегда очень нервничала, когда нужно было выходить из дому в такой поздний час, но мистер Марр приходил в ярость по малейшему поводу, и я не осмеливалась ему перечить — иначе он бы меня просто рассчитал. Так что я поспешила в темноте к лавке, где продают устриц, но она была закрыта. Я побежала к лавке пекаря, но и там тоже было закрыто. И я все думала, как же разгневается мистер Марр. Когда я наконец вернулась в дом, входная дверь оказалась заперта. Я поняла, что мистер Марр очень рассердился на меня за долгое отсутствие. Но как я ни боялась мистера Марра, еще больше я боялась, что меня на темной улице ограбят, а то и чего похуже. И я постучала в дверь. Когда никто не отозвался, я забарабанила сильнее. Потом стала колотить по двери ногой и кричать: «Мистер Марр, впустите меня!»