потом ты постепенно поменяешь своё мнение. Так что, — Лев внезапно сменил тему, вернувшись к тому, с чего начал, — придёте в субботу?

Я очень хотела отказаться от этого «представления невесты», но… как? Мы с мальчишками в субботу ничем не заняты, никто не болеет. Да и… мне всегда было сложно отказывать Льву. Он слишком редко о чём-то меня просил, а вот помогал нам часто.

Поэтому я согласилась.

Узнав о том, что в субботу мы вновь пойдём в гости к «любимому дяде Лёве», как выразилась мама, близнецы засияли двумя зажжёнными лампочками. А собственно бабушка, как только Фред и Джордж скрылись в своей комнате, изрекла:

— Прекрасно! Вот и познакомишься с родителями, большой шаг вперёд. Осталось только кольца купить, платье выбрать и дату назначить.

Я фыркнула.

— Ты так уверена, что Лев хочет на мне жениться?

— Ну-у-у, — протянула родительница, задумчиво-насмешливо глядя на меня. — Я бы на его месте не хотела, слишком уж много тараканов в твоей прекрасной головке. А Лёва вот хочет. Он мне сам говорил.

От изумления я где стояла, там и села. Хорошо, что рядом была табуретка.

— Что-о-о-о?..

— Ну а как иначе-то, — мама развела руками. — Ходит тут, тебя тревожит, с мальчишками отношения налаживает. Фиговой я была бы матерью, если бы не поинтересовалась, какого рожна ему нужно. А то, знаешь ли, меня мало устраивали бы временные отношения, и дело даже не в тебе — тебе-то как раз любовник пригодился бы, — а в близнецах. Им нужен постоянный папа, а не дядя, который просто хочет по…

— Мама… — простонала я, закрывая лицо руками. Боже! За что?! — И давно ты интересовалась планами Льва?

— Да не помню уже, — «обрадовала» меня родительница. — Кажется, ещё до нашего отпуска.

Круто. И я, конечно, узнаю обо всём последней.

— Так! Ну-ка, отставить страдание! — воскликнула мама, хлопнув меня ладонью по спине так, что зубы клацнули. — Тебе такой мужик попался! Умный, заботливый, с Фредом и Джорджем поладил, тебя не торопит, семью создать хочет. А ты всё из-за чего-то маешься. Прекрати, Алёна!

Мгновение я хотела сказать: «Лев любит другую женщину», но промолчала. Стыдно было, наверное.

Волноваться я начала не в субботу, а ещё в пятницу вечером. Глупо до ужаса, но мне хотелось понравиться родителям Льва, про которых я толком ничего не знала — только то, что мама у него была учителем биологии, а отец — инженером-конструктором. Я в жизни не знакомилась вот так ни с чьими родителями — родители Антона не считаются, я их знала с детства. А тут вдруг…

А ещё голову не спешила покидать абсурдная, но от этого не менее жестокая мысль: а что, если родители Льва, как Елизавета Андреевна, мечтают женить его на Наташе? Я понимала, что это вряд ли — в конце концов, Виталий тоже их сын, — но всё равно сомневалась. Мало ли? Может, они считают, что Наташа больше подходит Льву? И теперь тоже склоняют его в ту сторону, а я — досадная помеха.

Наверное, в связи со всеми этими смятенными мыслями я и выбирала себе платье особенно тщательно. Мне по-настоящему хотелось быть красивой — чуть ли не впервые за последние почти одиннадцать лет, — но не вульгарной. И выбрала: глубокого тёмно-вишневого цвета, приталенное шерстяное платье с рядом медных пуговиц на груди и юбкой чуть ниже колен. Оно делало меня ярче и немного… менее уставшей, что ли. А когда я накрасилась, то стала вообще даже похожа на человека, а не на бледно-зелёную гусеницу.

Оказалось, что нервничала я зря — родители Льва были очень милыми людьми, особенно мама. С удовольствием общались и со мной, и с близнецами, и с нашей бабушкой, и я не замечала на себе никаких оценивающих взглядов, и намёков на наши отношения со Львом не было. Ни у родителей, ни у Марины. Хотя казалось бы — приглашать на день рождения мамы в гости соседку и её детей это… ну как минимум странно. Однако родственники Льва ничего такого не говорили и не спрашивали, и вопросы задавали исключительно нейтрального характера, так что где-то через полчаса после начала общения я наконец расслабилась и начала отвечать без всяких задних мыслей.

Лев ничего не готовил — заказал роллы, пиццу и десерт. Фред и Джордж, естественно, были в восторге, да и взрослые не жаловались — умяли почти всё. Парни мои вообще сегодня были на коне — все им вопросы задавали и слушали внимательно, так что они прям цвели и пахли. А Лев глядел на них с такой гордостью, что я поневоле чувствовала неловкость — как на собственных детей смотрит… Да и близнецы рядом с ним казались его маленькими копиями, и слушались беспрекословно. Непререкаемый авторитет. Даже я рядом не стояла!

И только в конце вечера, когда родители Льва и Марина уже уходили и стояли в дверях, прощаясь, я вдруг услышала, как его мама сказала ему очень тихо, но весомо и значительно:

— Молодец, одобряю.

И я поняла, что это всё же были «смотрины». Но почему-то совсем не разозлилась — наверное, просто сил не было. Не разозлилась я и чуть позже, когда Лев попросил меня задержаться, а мальчишки и бабушка тут же подло и радостно слиняли.

— Ты опять с добрыми намерениями? — хмыкнула я, как только закрылась входная дверь. — Учти, я буду защищаться.

Лев понимающе улыбнулся и качнул головой.

— Я просто хотел узнать, как они тебе. Интересно, что скажешь.

— Хорошие люди. — Я пожала плечами. — Ты больше на маму похож, да и рыжий в неё. А Марина и Виталик — на папу.

— Я вообще не его сын, — огорошил меня Лев, и я глупо открыла рот.

— Ка-а-ак?

Он улыбнулся.

— Пойдём на кухню, расскажу.

Вот же… гад рыжий. Специально мне эту информацию вбросил, чтобы заинтересовать — я ведь собиралась быстренько слинять, чтобы не поддаваться искушениям, как в прошлый раз.

— Только руки не распускать!

— Будешь кусаться? — фыркнул Лев и показательно спрятал ладони за спину. Я не удержалась от улыбки — так это было забавно.

— Может, и буду.

Спустя минуту я сидела на кухне и задумчиво рассматривала содержимое кружки с изображением волка и надписью: «Ты заходи, если чё» — чай в меня уже совершенно не лез, — а Лев рассказывал мне историю своей семьи. И я прекрасно понимала, зачем он это делает…

— У мамы был страстный роман с однокурсником, когда она училась в институте. Они собирались пожениться, она даже платье себе уже купила. Говорила, что не ходила тогда