– Неплохо бы, – хладнокровно отозвался наемник, появляясь на кухне. – Но так уж и быть, можешь на рынок за ними сбегать. Что случилось, не хочешь рассказать?

– Ничего, – буркнул Раэн. – Не люблю чувствовать себя безмозглым ослом. Я целый год бегал по всему шахству от Северных гор до Великого Моря, а этот нетопырь сидел под Харузой и втихомолку потешался. Ну как я мог забыть, что Разиф тоже родом из Ушада, как и Звездочет. Болван самонадеянный!

– Тебе виднее, – кротко заметил Халид. – Не смею спорить с почтенным господином чародеем…

Не выдержав, Раэн громко фыркнул. В кухне вкусно запахло свежемолотым кофе и горячими лепешками с тмином, которые сунул на огонь наемник. Пес неторопливо и обстоятельно расправлялся с остатками бараньей ноги, и можно было не сомневаться, что вскоре от нее останутся разве что костяные щепочки. Опустившись на низкую скамейку, Раэн с наслаждением глотнул обжигающий напиток, а Халид, забрав свою чашку, пристроился на излюбленном подоконнике.

– Совсем ничего не получается? – сочувственно поинтересовался он.

– Как сказать, – вздохнул Раэн, ставя чашку на колени и потирая пальцами ноющие виски. – Я уже голову сломал, пытаясь разобраться. «Из трех городов придут они вратами опасности, чтобы сковать цепь жертвы, и каждый выберет свою боль сам», – повторил он уже навязшую в зубах фразу. – Ну что он имел в виду, проклятый Ушадец? Если эти трое должны принести кого-то в жертву, то при чем тут их боль?

– А может, Разиф неправильно прочел? – предположил ир-Кайсах, впиваясь в лепешку великолепными белыми зубами. – Ты же сам говорил, что первая часть была написана тайными знаками.

– Может быть, – вздохнул Раэн. – Но не думаю. У Разифа было предостаточно времени, а ума и терпения ему всегда хватало. Самое противное в пророчествах, когда понимаешь их смысл только после исполнения.

– С предсказаниями всегда так, – подтвердил Халид, запивая лепешку добрым глотком кофе. – Помню, одному парню в нашем племени нагадали, что его убьет верблюд. Он, конечно, и близко к этой скотине перестал подходить, а что толку: беднягу в пьяной драке прирезал заезжий купец. Оказалось, его с детства прозвали Верблюдом за привычку плеваться.

– Весьма поучительно, – мрачно проговорил Раэн. – Ладно, допустим, что эти трое сами должны чем-то пожертвовать, тогда появляется хоть какой-то смысл. Не в пророчестве даже дело, Зеринге. Очень все это не вовремя. Теперь вот ниточка ведет в Салмину, а мне обязательно нужно быть в другом месте. Позарез нужно.

– И… что? – осторожно поинтересовался ир-Кайсах.

– То самое, – подтвердил Раэн. – В Салмину придется ехать тебе. А я прогуляюсь в другое место, где меня ждут не дождутся. Только они об этом еще не знают.

Халид равнодушно пожал плечами.

– В Салмину так в Салмину. Там ведь пропадают люди из Гильдии, значит, мне ничто не грозит.

– Я тоже на это надеюсь, – очень серьезно произнес Раэн. – И постараюсь тебя догнать, как только смогу. Тем более что ты отправишься не прямо туда. Пойдем-ка…

Прихватив кофе, он вернулся в комнату и достал из сундука кусок холста с искусно нарисованной цветной тушью картой континента. Расстелив ее на столе, указал подошедшему Халиду на жирную черную точку. – Вот Харуза. А это Салмина. По прямой да на хорошем коне две недели пути. Но сначала ты заедешь в Аккам… – Палец уперся в третью точку в стороне от первых двух. – И передашь мое письмо Верховному предстоятелю главного храма Света.

– Так меня и пустят к самому верховному, – с сомнением проговорил Халид, внимательно разглядывая карту.

– С моим письмом? – улыбнулся Раэн. – Даже не сомневайся, пустят. Хазрет ир-Шамси захочет узнать все, что случилось. Расскажи ему с самого начала: о сотнике ир-Мансуре, о гулях, о Разифе Черном и просьбе Гильдии. Этому человеку можно рассказать вообще все, что угодно. Сам увидишь. А потом езжай в Салмину. Спокойно, не торопясь. Я напишу Хазрету, чтобы пристроил тебя в караван паломников. Доберешься, сними жилье и сиди тихо-тихо. Уши и глаза держи открытыми, но нарочно не высовывайся, не пытайся ничего разузнавать. Просто сиди и жди меня. А если почувствуешь что-то неладное, все равно, что: слежку, странность любую, хоть косой взгляд, – немедленно бросай все и беги из города. Опрометью беги, как в жизни еще не бегал. Вернешься в Аккам и придешь к ир-Шамси, он обо всем позаботится.

Бывший убийца скептически поднял брови.

– Думаешь, там действительно завелось чудовище?

– Понятия не имею, – признался Раэн. – Но ты не рискуй. Разиф сказал, что над Салминой колокол, а это великая редкость. Чтобы поставить защитный колокол над целым городом, нужно быть невероятной силы волшебником. Или демоном. Есть, правда, и другие возможности, но они тоже… не радуют. Что-то весьма мерзкое происходит в Салмине, за это я могу поручиться. Изучи хорошенько карту, чтобы знал окрестности как свой карман. Там, в изголовье, сверток бумаг от Гильдии. Прочти, может, что и пригодится. А я через пару дней отведу пса той, кому он предназначался, и отправлюсь вот сюда.

Он ткнул в зеленое пятнышко, расположенное достаточно далеко от линии дороги, соединяющей столицу и Салмину. На самой границе Гюльнарид и Степи, окруженная, если верить карте, цепью холмов, уютно расположилась небольшая долина.

– Нисталь? – непритворно поразился наемник. – Да это же глушь несусветная! Что может случиться в таком забытом богами углу?

– Если бы я знал, – усмехнулся Раэн. – А то ведь и понятия не имею. Равновесие не выражается определенно, оно лишь отправляет зов, а я уж сам должен распознать его и следовать по указанному пути. Придется, как выражался покойный Разиф, побегать по дорогам. Ничего, в Иллае я уже бывал, так что могу добраться туда по темной стороне мира. А там куплю лошадку и прибуду в долину скромным лекарем. Дело к осени, пора собирать некоторые корни. Да и горная смола в тех холмах вроде бы встречается…

– Бродячий лекарь из тебя, как из меня танцовщица в Доме Удовольствий, – высказался Халид, смерив его насмешливым взглядом.

– Ну и плевать! Главное, чтобы сразу не выгнали. А потом, если и захотят, уже поздно будет, – парировал Раэн.

Бережно сняв карту со стола, он свернул холст и убрал обратно в сундук, потом принес из лаборатории небольшую каменную бутылку с горлышком, плотно залитым потрескавшимся от времени сургучом, и не без труда вскрыл ее. По комнате поплыла волна густого тяжелого аромата. Не прибегая к обычным трюкам, Раэн бережно разлил по серебряным чаркам почти черную маслянистую жидкость, текущую плавно, будто нехотя. Халид с явной опаской взял в руки свою долю.

– Это что, вино?

– Когда-то им было. Смотри, Зеринге, вот во что превращается превосходное аккамское, если его несколько сотен лет выдерживать в закупоренной бутылке.

– Несколько сотен? – восхитился наемник, глядя на чашку с благоговейным ужасом.

– Этому больше четырехсот, – подтвердил Раэн, нежа в ладонях чеканное серебро. – Подарок предстоятеля Хазрета. Редко где найдешь не только такое сокровище, но и человека, готового с ним расстаться от чистого сердца. Четыреста лет в подвалах Храма Света… Это и вправду не просто вино. В нем дремлет само время.