– Эмиль, не держи меня за безмозглого юнца, – буркнул я, не отлипая от стенки кабины. – Все люди сволочи, человек человеку волк, нет ни правых, ни виноватых, все дела. Да только не хочется в такое верить. Если так все на самом деле обстоит, остается только вены резать. Или спиться к хренам собачьим. Или стать как Пьер…

– Вот видишь. – Эмильен успокаивающе положил мне руку на плечо и чуть понизил голос: – Пьер… Шеф человек своеобразный, и представление о справедливости у него, мягко говоря, отличается от общепринятого. Он, скорее, ко всему подходит с точки зрения целесообразности. Если целесообразно, значит, справедливо. А что кому-то приходится с жизнью расстаться – так судьба такая. Нарвался на пулю в расцвете сил – заслужил, как говорится. Бог все видит.

– Так он еще и фаталист? – ухмыльнулся я, вот только усмешка получилась больше похожей на злобную гримасу. – Философ, так его растак.

– Есть немного, – кивнул Эмиль. – Своеобразная философия, но хоть какая-то. У многих и такой нет. Хотя… С главным ее постулатом я даже согласен.

– Это с каким же?

– Пьер придерживается одного простого правила: никогда никого не убивает, если ему не угрожают. И придерживается этого правила до конца. Может рожу набить, не спорю, кое-кому на моей памяти руки-ноги ломал в воспитательных целях. Но никогда и никого не убивал специально. Только самооборона или превентивные действия в случае недвусмысленной угрозы собственной жизни. И за это я его уважаю. Особенно учитывая его род деятельности.

– А что, контрабандисты у нас настолько суровы?

– Контрабандисты – нет, а вот «гробокопатели» всех мастей ребята те еще.

На это я не нашелся что ответить, но тут очень кстати лифт остановился, и мы выбрались на родную офицерскую палубу. А дальше все происходило по классическому сценарию: по маленькой под хорошую закуску, потом еще по одной, и понеслась. Обещанный коньячок под болтовню «за жизнь» пошел очень хорошо, и мы совершенно незаметно уговорили целую бутылку, почти не захмелев. Пришлось разорить Эмильенову заначку, и, когда вторая емкость показала дно, с легким опьянением (черт бы побрал закаленный еще в академии организм!), затуманившим разум, пришло облегчение. Третья так совсем замечательно пошла, и, уже порядочно набравшись (весьма ненадолго, к сожалению), я все же сформулировал мучивший меня вопрос:

– Эмиль, а чего это ты… ик!.. мне душу… ик!.. изливать взялся?..

– А тебе не все равно? – смерил он меня подозрительно трезвым взглядом.

– Не-а… Ик! Тебя Пьер попросил?..

– Если я скажу «да», тебе легче станет?

– Воз… Возможно. Я тогда его буду считать не самой последней сволочью. Ик!

– Да, Пьер попросил. Ты выпей лучше, тебе сейчас это нужно.

А то я сам не понимаю! Беда только, что вколоченные еще в академии рефлексы расслабиться не позволяют. Дипломаты должны уметь пить, не теряя рассудка и готовности действовать, так что соответствующие тренинги, усиленные медикаментозным воздействием, шли все пять лет обучения. И теперь я пожинал плоды – выпил почти литр крепкого алкоголя, а опьянеть толком так и не сумел. Вернее, сумел, но уже через несколько минут организм нейтрализовал большую часть алкалоидов, взамен оставив тяжелую голову. Никакого толку, в общем. Мутит только. Тьфу!..

До санузла добраться я успел, но, опорожнив желудок, протрезвел окончательно. А чего, спрашивается, ожидал? Знал же, чем дело закончится, ибо подобным методом пытался глушить совесть сразу после выписки из госпиталя. Чуть язву не заработал, а все без толку.

Опечаленный бесполезной тратой дорогого бухла Эмильен задумался ненадолго, потом куда-то ушел и вернулся в компании Этьена и Хосе. У них с собой, что называется, было. Лихо опрокинув первую стопку, я с изумлением осознал, что бесцветная жидкость, огнем обжегшая пищевод, – чистый спирт. Знаю, чистого не бывает. Но уж девяносто шесть процентов точно.

– Классику читаем, значит, – откашлявшись, хмыкнул я, неосознанно перейдя на русский. – Интересно, кто из вас под Воланда косит?..

Недоуменные взгляды собутыльников я проигнорировал и фразу переводить не стал, просто кивнул, едва не вписавшись лбом в столешницу – убойная доза крепчайшего пойла подействовала не в пример коньяку. Хосе, впрочем, меня прекрасно понял и налил очередную порцию. Сами же они налегали на текилу – видимо, отдавая дань корням нашего штатного пилота. Дальше дело пошло веселее, и через некоторое время я поймал себя на мысли, что заплетающимся языком рассуждаю о высоком, то бишь о политике:

– Вы, п-парни, н-неправы… Все в жизни идет по кругу, в том… ик!.. числе и развитие государств. Цикличность истории, мать ее! Взять те же Дикие… ик!.. земли. Не везде такая задница, как в А… Африке. Не спорь, Эмиль! Та же Северная Америка, к примеру… США и Канада. Там ведь совсем неплохо, даже по современным меркам. Ну раздробились они на более… ик!.. мелкие субъекты, и что? Избавились от роли всемирного жандарма, прекратили вбухивать средства в наведение демократии в странах третьего мира, и что в результате? Живут сами по себе, сами для себя. Деньги у них крутятся вполне… ик!.. приличные. Нью-Вегас тот же и другие свободные экономические территории… А Южная Конфедерация? А Средний Запад? Копят силы, восстанавливают экономику, потихоньку влияние растет. Еще лет пятьдесят – семьдесят, и, помяните мое слово, снова объединятся и станут мировой державой. Хотя, согласен, до Пятерки не дорастут – ближние колонии давно разделены, поэтому придется америкосам искать новые земли. Глядишь, очередная волна… ик!.. космической, мать ее, экспансии начнется. И выйдет история на новый виток. А мы, нынешние лидеры, уйдем на задний план. Потому что не развиваемся. Потому что потрясений нет. Не воевали давно опять же… Ик!

– Ну ты, братан, и договорился! – восхищенно прищурился в ответ на эту сентенцию Хосе. – Не хватало нам еще очередной бойни.

– Именно что не хватает, – с трудом удерживая нить разговора, выдал я. – Хорошая встряска… ик! Чтобы вся нечисть из нор повылезала, да и повывели бы ее всю. Под корень, м-мать!..

– Тише, парень, тише! – Хосе легко увернулся от моего неловкого выпада и отодвинул подальше от меня стакан. – Давай лучше выпьем…

Дальнейшее вспоминалось урывками. Вроде бы вскоре Хосе с Этьеном ушли, вместо них подошел кто-то еще, не помню, только белые бесформенные пятна лиц, пара походов в санузел, неуклюжая попытка пойти набить морду чертову маньяку Пьеру, на корню пресеченная бдительным Эмильеном, потом дело все-таки дошло до драки, я беспорядочно махал кулаками и даже пытался кого-то достать ногой, но вместо этого позорно грохнулся на пол, окончательно потеряв связь с реальностью. Потом… Да, вроде бы Женя меня куда-то вела. Нет, сначала успокаивала, потом чуть ли не на себе тащила. А потом я рухнул на что-то мягкое, и сознание отключилось…

Чтобы почти сразу же вернуться опять. Вместе, что характерно, с диким приступом головной боли. И сушняк, такой сушняк, что, казалось, выпью ведро воды, если дадут, конечно… Черт, как хреново-то!