Секунду назад он одной рукой держал трубу, а другой — кислородный баллон. Но сейчас обе его руки были заняты трубой. Значит, он положил баллон на пол!

Я собрала последние остатки сил, подтянула под себя ноги и, с натугой оттолкнувшись, сделала рывок вперед. Труба еще сильнее впилась в горло, но в данный момент боль только помогала мне не потерять сознание. Я еще больше качнулась вперед и наконец почувствовала, что Альварез потерял равновесие. Мы оба упали на пол, я снизу, он на меня.

А потом я услышала самый замечательный звук на свете.

Альварез закашлялся.

Он чуть разжал руки и снова кашлянул. Мне удалось просунуть подбородок под трубу и освободить горло! Хрипя и отдуваясь, я сделала несколько глубоких вдохов и тьма в глазах начала отступать.

Я схватила трубу обеими руками и двинулась вперед, таща Альвареза за собой. Он еще держался, но его хватка слабела с каждой секундой.

Я сбросила его с себя и обернулась: он лежал, скорчившись и отчаянно кашляя.

Как я и надеялась, он положил баллон с кислородом на пол, чтобы удобнее было душить меня. Когда я потащила его вперед, шланг выскочил у него изо рта. Он мог или схватить шланг, или продолжать душить меня. Он выбрал второе. Наверное, надеялся, что успеет справиться со мной до того, как потеряет сознание.

Альварез протянул одну руку назад и нашарил воздушный шланг, но я схватила его за ворот и потащила вперед. Он смертельно побледнел и принялся хватать ртом воздух. Я наклонилась и вытянула шланг от кислородного баллона у него из рук, чтобы он уже точно не мог до него добраться.

Голова его стукнулась об пол, и он потерял сознание. Я выждала несколько секунд, потом встала, тяжело дыша.

Меня буквально трясло от злости. Я подняла трубу, держа ее острым концом вниз. Альварез беспомощно валялся на полу — убийца, который один раз уже пытался убить меня. Быстрый удар между четвертым и пятым ребром… прямо в сердце… Я серьезно подумывала, не сделать ли это. Тут нечем гордиться, но несколько секунд я вполне серьезно размышляла, не убить ли его.

Вместо этого я со всей силы врезала ему каблуком ботинка по правому плечу. Хрустнули кости.

Так–то оно лучше.

У меня не было лишнего времени, но нельзя было позволить этому говнюку снова сбежать. Я затащила его в офис Руди. Потом я обшарила ящики стола и нашла наручники. Я приковала бразильца к рукояти двери убежища и выкинула ключ в коридор. Подарочек для Руди, так сказать.

Потом я проверила время: у меня оставалось тридцать пять минут.

Разумеется, это была очень приблизительная цифра, но я надеялась, что любая поправка сыграет в мою пользу.

И все равно, учитывая, что в городе было больше двух тысяч человек, кто–то наверняка должен был умереть раньше назначенного времени.

Я запихнула трубу за пояс, как в ножны. В данный момент Альварез был без сознания, со сломанной рукой, в наручниках и к тому же дышал хлороформом, но я не собиралась больше рисковать. Хватит с меня чертовых засад.

Я побежала к Центру жизнеобеспечения. Дышать было тяжело, и я все сильнее сипела на бегу — горло еще не пришло в себя после попытки удушения. Наверняка нальется жуткий синяк, но времени беспокоиться по этому поводу не было. Главное, что горло не отекло и я могла дышать, остальное не важно.

Меня мутило, к горлу подступила горечь, но отдыхать некогда. Я со всех ног неслась, виляя между лежащими телами. На ходу я посильнее открутила вентиль на кислородном баллоне, чтобы поддержать мои измученные легкие. Большого облегчения это не принесло (разница не столь заметна, когда вся атмосфера состоит из чистого кислорода), но слегка повышенное давление не позволяло насыщенному хлороформом воздуху проникать через швы в самодельной маске. Уже плюс.

Я добежала до дверей Центра и мазнула Рудиным Гизмо по контрольной панели. Дверь открылась.

Кругом без сознания лежали вьетнамцы — работники Центра. Я мельком глянула на контрольные экраны, которыми была увешана вся стена. С точки зрения автоматических систем контроля все было в полном порядке. Давление воздуха нормальное, кислорода полным–полно, очищение воздуха от СО2 идет как положено… а что еще компьютеру надо?

Кресло мистера Доаня под центральным экраном пустовало. Я уселась на его место и осмотрела пульт управления системой подачи воздуха. Надписи были на вьетнамском, но в целом все было понятно. Отчасти потому, что один из экранов показывал полную схему системы со всеми имеющимися трубами и воздухопроводами. Сами понимаете, схема была изрядных размеров.

Я рассмотрела чертеж и сразу же обратила внимание на систему аварийной подачи воздуха, которая была маркирована красным.

— О’кей, где тут у нас основной вентиль? — Я водила пальцем по различным красным линиям на схеме, пока не нашла трубопровод, подсоединенный к Центру жизнеобеспечения. Потом я увидела иконку, напоминающую вентиль. Ага, северо–западный угол…

Комната представляла собой настоящий лабиринт из труб, цистерн и кранов, но я уже поняла, что мне было нужно: третий вентиль слева в северо–западном углу. По пути туда я наткнулась на лежащего на полу Доаня. Судя по положению тела, он попытался добраться туда же, куда и я, но не успел.

Я схватилась за вентиль обеими руками и повернула: глухой рев воздуха под давлением наполнил комнату.

В кармане запищал мой Гизмо. Это было так неожиданно, что я машинально выхватила из–за пояса трубу, приготовившись к защите. Потом убрала оружие на место, тряхнула головой, в раздражении от собственной глупости, и ответила на звонок.

— Джаз! — раздался голос Дейла. — Ты в порядке? Мы тут отключились на минутку.

— Все в порядке, Дейл, — ответила я. — Я сейчас в Центре жизнеобеспечения, открыла клапан аварийной продувки системы. Как вы там?

— Пришли в себя. Правда, ощущение мерзкое. Понятия не имею, почему мы проснулись.

Послышался голос Санчез:

— Наши легкие поглотили весь хлороформ, находившийся в кабине ровера. Как только концентрация упала ниже 2500 единиц, усыпляющее действие прекратилось.

— Я включил громкую связь, — сказал Дейл.

— Санчез, я весьма рада, что с тобой все в порядке, — холодно ответила я.

Она не обратила ни малейшего внимания на мою стервозную интонацию:

— Продувка работает?

Я побежала назад к экранам контрольной системы. Во всех куполах теперь мигали желтые сигналы, которых прежде не было.

— Вроде бы да, — ответила я. — Система включила предупреждающие сигналы по всему городу. Если я правильно понимаю, они указывают на работающие аварийные клапаны. Так что работает.

Я попыталась растолкать одного из техников, лежавшего в кресле рядом со мной, но он даже не шевельнулся. Впрочем, это было понятно: даже при абсолютно чистом воздухе людям понадобилось бы время, чтобы очнуться. Они целых полчаса дышали анестетиком прямиком из XIX века.