Я увел ее подальше, а она снова приходит следом. Тамур не отпустит ее просто так.

– Мне нужно с ней поговорить, – оживает Витриция.

– Нет времени на разговоры.

Я пересекаю комнату до двери, потом возвращаюсь к окну, вдавливая кулаки в широкий каменный подоконник, оставляя там вмятины.

– Глупая, глупая девчонка!

Только сейчас я понимаю, почему так светло и вместе с тем темно. На небе сразу три луны. Их призрачный свет смешивается воедино, ложась на черные волосы Ирис, высвечивая золотистую прядку.

Моя ночная фиалка, куда же ты лезешь…

И это не твоя забота, Арман, напоминаю себе.

– Ах, дьявол!

Двери замка распахиваются, горгульи срываются с насиженных мест, устремляясь к Ирис. Навстречу ей выходит высокий темноволосый мужчина в доспехах, с алым плащом, на котором вышиты крылья, таким же, как у Тамура. Это ее отец. Точнее, был им.

Он распахивает ей объятия. Нет, не может быть…

Но Ирис, неожиданно для меня, спокойно подходит к нему и обнимает. А потом они вместе скрываются внутри замка.

Всего одно мгновение я смотрю на принцессу, потом беру ее за руку и тяну вслед за собой прочь из королевской спальни.

Умирать страшно. В детстве я думал именно так. Смерть – неизведанная территория, в которую не пускают живых. Смерть – это иллюзия, которую создаем мы сами.

Дрожь Витриции передается и мне, пока я веду ее по коридорам. Странно, но это напоминает мне день из далекого прошлого, когда я точно так же бежал по коридорам замка с Рией. Только вела меня она. Рия всегда была первой во всем. Она насмехалась надо мной, когда я не мог попасть мячом в деревянную мишень, когда бросал тренировку и шел поедать варенье из персиков на кухню. Кухарки боготворили меня, ведь я слыл прекрасным воспитанным мальчиком.

Бунтарство брало верх лишь в общении с сестрой. «Я пойду первым!» – кричал я и упрямо топал в пасть хтону, которого выловила Рия. Я знал, что она сильнее, что я не справлюсь. Но шел, от отчаяния и глупости, наверное.

Пока мною движут две мысли – где спрятать принцессу и где, Сфера ее раздери, Ирис! Но вскоре все встает на места. Правда, совсем не те, которые бы мне понравились.

Не успеваю завернуть за угол, как натыкаюсь на препятствие. В коридоре объявляются стратумы, вынуждая меня пойти в обратном направлении.

– Мы можем пойти в галерею, – шепчет за моей спиной Витриция.

– Показывай дорогу.

Через несколько минут мы добираемся до просторного зала. Все цветы, ранее наполнявшие вазоны, засохли, и лишь на картинках теперь красуются сияющие букеты.

– Пожалуйста, объясни мне, что происходит! – требует принцесса.

– Замок захватили, да и королевство тоже.

– Это я поняла. Но кто они? Кто такой Тамур? Мне пророчили его в женихи столько, сколько себя помню. А когда он оказался таким молодым… я испугалась. Я знаю о своем проклятии, но понятия не имею, как оно должно подействовать. И теперь они мучают меня… и ты тоже!

Вдруг из глубины алькова доносится шорох. Я немедля направляюсь туда, откидываю в сторону гобелен и встречаюсь взглядом с Бено. Королевский советник выглядит неважно. Волосы всклокочены, а взгляд блуждает по сторонам.

– Что ты тут делаешь? Трусливо прячешься?

– Я? – вздрагивает он. – И не думал. Просто… меня словно бы никто не замечает, и меня это пока устраивает.

– Как мне это знакомо, – вздыхаю я.

– Да нет же, я серьезно. Эти захватчики… они не обращают на меня никакого внимания. Ходят так, будто я пустое место. Но пока я не нашел момента выбраться отсюда.

– Любопытно…

Возможно, это мне пригодится, думаю я, решив оставить с ним Витрицию.

– Слушайте, вам нужно немедленно уходить. Принцесса, я должен извиниться, но вы не обладаете тем, что мне так необходимо, поэтому я могу с чистой совестью отпустить вас. Бено, ты проводишь ее.

Бено выглядит возмущенным:

– Я? Да я не могу выбраться отсюда!

– Сможешь. Снаружи ждет мой зверь. Иди сюда, Бено. Я шепну тебе на ухо волшебное слово, и он отвезет тебя, куда пожелаешь. Лишь бы подальше отсюда.

Бено мнется всего мгновение, после чего приближается ко мне:

– Рассказывай.

Избавившись от Бено и Витриции, я крадусь по мрачным коридорам. Смех, который я слышу, заставляет меня остановиться.

Нет, это не может быть ее смех.

Но это именно он.

Только Ирис так заливисто и искренне смеется.

Иду на ее голос и замираю возле дверей в королевскую столовую. Через приоткрытую дверь вижу ее – Ирис. Ее окружили воплощенные в людях стратумы, по левую руку застыл ее псевдоотец, по правую – ненавистный мне король Тамур.

То, что этот мерзавец делает, рвет мое сердце на части. Он подносит ладонь Ирис к губам и, скользко улыбнувшись, целует.

Ирис

Как же мне страшно – я в логове этих чудовищ, но только так я смогу что-то исправить.

Силоманты пошли на сделку, ведь я нужна им. И они даже готовы рискнуть своими жизнями ради Символа Творения.

– Когда настанет время, не трогайте мою сестру Эгирну и моего отца.

– Но они теперь стратумы, их следует уничтожить, – говорит мне красноволосая. Ее зовут Рене, и в детстве она жила в Диамонте. – Если бы в меня вселился стратум, я бы предпочла смерть. Все мы.

– Но ты не боишься?

– Я слишком долго тренировалась, у меня не осталось слабых мест. Стратумы наполняют тебя, как сосуд, напитываясь твоими эмоциями. Но у меня нет чувств. Меня отдали в школу к варрам девчонкой, мать избавилась от меня, обменяв на место при дворе. Мелинда Росса, возможно, ты знаешь ее, – ровным голосом говорит Рене.

– Так ты сестра Бено?

– Бено? Да, так звали моего брата. Но теперь это не имеет никакого значения. И если ты сама не хочешь стать жертвой стратумов, Ирис, лучше тебе выжечь в своем сердце все чувства.

Когда Крейг, главный в отряде, перенес нас с помощью магического портала в Сколастику, я привела всех к статуе Эдны. Крейг подошел ближе, внимательно разглядывая изваяние.

– Это точно она? Легендарная провидица и воительница?

– Она, – кивнула я. – Мы говорили с ней в Сфере.

– Значит, в Сфере, – слегка удивился Крейг. – И как ты туда попала?

Я лишь пожала плечами, а потом и сама внимательнее посмотрела на статую. Если Эдна знала обо мне, возможно, будучи пророчицей, предвидела все это, и она же буквально сама вручила мне мой силоцвет…

Я подняла руку и легонько коснулась камня ладонью. Во мне есть то, чего нет в других силомантах, – Символ Творения.

Не он ли