— Можете, графиня, — ответил он, опуская глаза. — Днем я вас обманывал, завышая цены по приказу Фандертольда, но сейчас говорю правду.

«То-то местная система числительных показалась мне странной», — подумала Элина, а вслух спросила: — И что же заставило вас теперь ослушаться вашего благодетеля?

— Благодетеля… — горько усмехнулся Гварели. — Что он вам наплел? Что он выкупил меня из рабства?

— А это не так?

Гриндазиец сдвинул назад свою чалму, с которой не расставался даже в помещении, и Элина увидела выжженное на лбу клеймо.

— Он меня не выкупил. Он меня купил. Я — его раб.

— Один белый человек — раб другого?! — возмущению Элины не было предела.

— Законы эмирата не видят в этом ничего неестественного. Однако, поторопитесь.

— Бегите со мной! — Элина, как обычно, поддалась благородному порыву.

— Я обещаю вам защиту.

— Мне некуда бежать, — покачал головой Гварели. — А вы — спасайтесь, пока они не застукали здесь нас обоих!

Элина еще раз нерешительно оглянулась на него — и устремилась к выходу. Ей отчаянно хотелось ворваться к Фандертольду и дать волю своему мечу, но она в который раз напомнила себе о благоразумии.

Фандертольд, стоявший у окна, проводил взглядом выскочившую на улицу фигурку и обернулся к своему собеседнику.

— Гварели выполнил свою задачу, — сказал купец. — Как видно, и впрямь решил, будто я не знаю, что он понимает пирвадийский.

— И надо было ломать комедию… — проворчал развалившийся на подушках пират. — Справились бы с ней прямо в комнате…

— Если бы вы, мой кровожадный друг, прибыли чуть пораньше, это можно было бы сделать с помощью яда на ужин, а драки на мечах мне ни к чему. Впрочем, яд тоже нежелателен. Я не хочу никаких смертей в моей гостинице, и даже на улице рядом с ней. У вас свой бизнес, а у меня свой.

— Дело не в бизнесе, — ответил морской разбойник. — Дело в моем брате Барго, которому эта сука выпустила кишки. Мне пришлось добить его своей рукой.

— Можно подумать, что на ее месте вы бы вели себя по-другому, — купец с кряхтением опустился на подушки. — По правде сказать, мне жаль девчонку. Она, конечно, чокнутая, раз отправилась в подобное путешествие… но есть в безрассудной храбрости нечто, что внушает уважение.

— Будь она парнем, я бы не стал мстить, — кивнул пират. — Бой есть бой. Но я не потерплю, что Барго загнулся от руки какой-то сучки!

— Эта сучка уложила девятерых, если я не ошибаюсь? — усмехнулся Фандертольд. — На вашем месте я бы просто выстрелил ей в спину из арбалета и не пытался взять ее живой.

— Мои парни знают, что им делать на своем месте, — пробурчал пират.

Элина шагала по погруженным во тьму улицам и ругала себя за то, что не покинула дом Фандертольда сразу же, как только узнала, что купец связан с людьми Саберро. Почему-то она решила, что по крайней мере до утра следующего дня она в относительной безопасности. Глупость, какая глупость…

Однако она не собиралась повторять прежние ошибки. В отличие от той ночи, когда она так же шла по улицам пралецкого городка — ночи ее встречи с Эйрихом — теперь бдительность Элины была на высоте. И потому, как ни осторожно подбирались к ней преследователи, она услышала их раньше, чем они рассчитывали. Но в первый момент Элина не подала виду. Ей пришлось пережить несколько очень неприятных секунд, прежде чем появилась возможность свернуть в узкий переулок. Велик был соблазн остановиться сразу же за углом и ждать с мечом наготове, но Элина понимала, что враги разгадают этот маневр по стихшему звуку ее шагов. Что ж, довольно уже того, что переулок узкий, а значит, численный перевес лишь оборачивается против нападающих.

Элина сосчитала про себя до тридцати и, рассудив, что преследователи уже в переулке, сделала вид, что споткнулась, чтобы, позволив котомке соскользнуть с плеча, тут же прыгнуть назад, прокручивая сальто и приходя на руки. За краткий миг, когда ее ладони ударились о камень, она успела оценить количество противников — как минимум шестеро — и расстояние до них, и пошла на второе сальто. Этот акробатический номер был сложнее — чтобы не приземлиться спиной к уже близким врагам, ей пришлось перекрутиться в стойке на руках и лишь затем рывком перебросить свое тело в нормальное положение. Меч в ножнах тяжело ударил ее по бедру. Удобно иметь специально сконструированные ножны, из которых клинок не вываливается при подобных кульбитах, но в то же время моментально выскакивает, повинуясь пальцам хозяйской руки! В следующий миг стальное лезвие уже рассекло воздух.

Хотя пираты и знали, с кем имеют дело, внезапный переход намеченной жертвы в атаку оказался для них неожиданностью. Они всетаки надеялись, что им удастся схватить Элину; у двоих из них наготове были не мечи и кинжалы, а веревки. Поэтому графиня атаковала третьего из ближайших к ней, вооруженного коротким и широким мечом. Клинок Элины, описав короткую дугу, обрушился на него сверху; пират вскинул свой клинок и парировал удар — чтобы тут же получить увесистый пинок носком сапога в наиболее чувствительное у мужчины место. Даже и сам граф Айзендорг признавал, что в иных ситуациях приходится прибегать к отнюдь не рыцарским приемам.

Коротко и страдальчески охнув, пират согнулся, и следующий удар меча пришелся на его бритый затылок, проламывая кость. Не давая врагам опомниться, Элина атаковала бандита справа, который все еще пытался обойти ее сбоку и набросить веревку. Сделать это он не успел — меч рубанул его по шее, и кровь обильно хлынула из перерубленной артерии. Графиня тут же переключилась на третьего, который пытался отбросить веревки и достать свои кинжалы, но от спешки сам же запутался в уготованных для Элины путах. Он пытался попятиться назад, но ему мешали собственные товарищи. Элина угостила его прямым ударом в грудь. Должно быть, она попала в сердце, ибо враг рухнул, как подкошенный, едва она успела выдернуть клинок.

Таким образом, буквально за первые же секунды боя трое врагов были выведены из строя; это был рекорд результативности в пока еще небогатой боевой практике Элины, который, впрочем, сделал бы честь и более опытному воину. Однако оставалось еще четверо (бандитов оказалось все же семь, а не шесть). И эти четверо были уже во всеоружии. Правда, ширина переулка не позволяла им наступать одной шеренгой и беспрепятственно обходить с флангов; двое оказались впереди, двое сзади. Из тех, что впереди, один был вооружен саблей, а второй — двумя ножами.

Пользуясь тем, что пиратам мешают валяющиеся под ногами тела сообщников, Элина шагнула назад и подобрала короткий меч, предварительно перебросив свой, более длинный, в левую руку, чтобы легче было держать на расстоянии бандита с ножами. Она отступила достаточно, чтобы позволить двум бандитам переступить через трупы по направлению к ней, но не собиралась давать ту же возможность двум оставшимся и вновь устремилась в атаку. Противостоявшие ей пираты были неплохими бойцами, и Элине стоило немалого труда отражать коротким мечом стремительные сабельные удары, одновременно не давая приблизиться второму врагу, в руках у которого так и порхали ножи. Отчаявшись застать ее врасплох для удара, этот последний метнул один из ножей, но Элина, успев заметить замах, рывком ушла в сторону, и мелькнувший мимо нож звякнул о стену, а затем о мостовую гдето за ее спиной.