"Когда ему было два года, он был очень пухленьким, как масляный шарик, а я был его транспортом. Я носил его везде, куда бы ни пошёл — даже когда руководил строительными работами. Фактически, если ты откроешь старые фотоальбомы ашрама, на нескольких групповых снимках ты увидишь, как я держу на руках маленького Ганешана." В тот день он был разговорчивым. "Я очень любил это дитя, не только потому, что он был ребёнком, но потому, что Бхагаван уделял ему много внимания. Однажды, когда Ганешану было шесть лет, он был со мной во время строительства медпункта. В тот день пришёл Бхагаван и сел на камень неподалёку. Ганешан подбежал к нему и уселся, прислонившись к его колену. Увидев это, проснулась моя 'васана служителя'! Видите ли, всем служителям Бхагавана было строго наказано никому не позволять касаться тела Бхагавана!" (Хотя Аннамалай Свами тогда уже не был служителем, он с юмором сказал Анурадхе "Проснулась моя 'васана служителя'.) "Так что я подошёл и попытался отстранить Ганешана от колена Бхагавана. Бхагаван удержал его между ног и сказал мне: 'Какое тебе дело? Что тебе до этого, Аннамалай Свами? Иди, занимайся своими делами.' Вот почему этот ребёнок особенный для меня даже теперь." Во время этого разговора этому ребёнку было шестьдесят лет!

Аннамалай Свами благословляет Ганешана

В 1995 году, когда я ушёл с работы по управлению ашрамом, я пошёл в ашрам Аннамалая Свами с экземпляром последнего номера 'Горной Тропы' , который я помогал выпустить. Я отдал этот экземпляр Аннамалаю Свами, который был наверху, сушил какие-то травы, и попросил его: "Свами, дайте мне своё разрешение и благословение, чтобы я мог полностью оставить всю деятельность, в которую я был вовлечён в управлении ашрама." Он вскочил на ноги, подошёл и обнял меня. Оказавшись в объятиях того, кого когда-то обнимал Бхагаван — я ощутил трепет и благословление! Он сказал мне: "Ты обрадовал моё сердце. Это величайшая служба, которую ты можешь сослужить для Бхагавана. До сих пор, Ганеша, мы были просто друзьями. С этого момента мы братья. Мои благословения всегда с тобой." Он снова обнял меня и приложил свою голову к моей. Моё сердце было переполнено счастьем. Он был очень рад отложить свои дела и спуститься со мной вниз. Он показал мне несколько молодых побегов растения под названием ируваатчи (Bauhinia Tomentosa) и сказал: "Бхагаван показал мне это растение в лесу и наказал сорвать его цветки и листья, смешать с рисом и есть. С тех пор я так и делаю. Теперь, как прасад, я даю тебе эти четыре или пять росточков." Эти растения сейчас выросли в большие деревья в моём саду в Ананда Рамане.

Когда Аннамалай Свами покинул тело, его похоронили в его ашраме. Я был очень огорчён, что самадхи этого великого преданного находится не в Раманашраме. Милостью Бхагавана мне удалось построить самадхи многих старых преданных в его пределах. Но не в случае с Аннамалаем Свами. Это было причиной моих мучительных переживаний. Но взгляните на милость Бхагавана! Сейчас он включил ашрам Аннамалая Свами и его самадхи в Раманашрам. Острое и глубокое желание этого глупого ребёнка исполнено Бхагаваном. Он поглотил самадхи этого драгоценного преданного в свой ашрам. Этот исполинский супер строитель теперь навечно здесь, как пыль у священных стоп своего сатгуру, Бхагавана Шри Раманы Махарши.

Интеллектуальная ясность важна, чтобы помешать исполнению судьбы. Растопить сердце это следующий шаг. Если вы хотите расцвести в истине, растопить сердце абсолютно необходимо. Тогда происходит сдача! Сдача 'себя', что так тотально было исполнено Аннамалаем Свами. Мы видели, как на каждом шагу Аннамалай Свами подчинялся своему мастеру. Таким образом, этот каменщик достиг конечной цели человеческой жизни. Это великий урок для нас. Растопить сердце не значит плакать или кататься по полу; это значит сдаться — намеренно, с готовностью, свободно и легко. И когда вы делаете это, какая же это радость!

Муруганар

В истории увековечены прославленные жизни таких святых как Джнянасамбандар, Мира Бай и Андал, земное время которых достигло апогея, когда они были поглощены огнём и воссоединились с Господом. Но один из преданных Бхагавана, выдающийся поэт-святой, начал свою духовную жизнь с даршана огромного пламени уже при первой встрече со своим гуру в 1923 году в Раманашраме. Впоследствии, когда бы он ни посмотрел на Бхагавана, он видел яркий свет, окружающий священную форму. Этим преданным был Муруганар, тамильский поэт, которого высоко чтили в тамилоговорящем мире. Как прославленный знаток и преподаватель тамили, он активно был занят в комитете, который решал колоссальную задачу по подготовке к изданию первого словаря тамильского языка.

Муруганар был глубоко предан Господу Шиве. Большую часть времени он проводил, читая Тирувачакам, поэтическое выражение экстаза, испытанного Маникавачакаром, святым и преданным Шивы, жившим семьсот лет назад. Читая, он страстно желал испытать ту благость и исполненность, которые чувствовал Маникавачакар в своей бхакти преданности к Шиве. Примерно в это время тесть познакомил его с двумя книгами, написанными Бхагаваном: Кто я? и Аруначала Стути Панчакам, первая — работа по джняна марге, и вторая — излияние религиозных песен, насквозь пропитанных бхакти. Он прочитал их много раз и вскоре узнал от своих друзей, что Бхагаван постоянно находится в недвойственном состоянии Джняны, что уже давно было редкостью. Муруганар почувствовал глубокое стремление поехать и служить этому святому, и получить его благословления в виде божественного экстаза. Он отправился в Тируваннамалай, и едва достигнув храма Аруначалешвара, написал одиннадцать импровизированных стихов, восхваляющих Бхагавана, называя его Шивой. Затем он пошёл в Раманашрам, который в 1923 году был всего лишь несколькими соломенными хижинами. И как благоприятные события предвещаются знаками, не успел он войти, как вышел сам Бхагаван.

Вот как Муруганар описывает свой первый даршан: "Когда я посмотрел на вход, я увидел сверкающий свет, джйоти, огромное пламя, которое ослепило меня. В экстазе я попытался прочесть стихи, которые написал, но обильно льющиеся слёзы не дали мне этого сделать. Затем из пламени возникла человеческая фигура — Бхагаван. Он попросил дать ему листок, который я держал. Бхагаван прочитал стихи вслух и заметил: 'Это очень напоминает Тирувачакам. Почему бы вам не продолжить писать как Маникавачакар?' Потом Бхагаван глубоко посмотрел на меня. Через какое-то время я вернулся в нормальное состояние. С бьющей через край преданностью, полный радости и благодарности, я смотрел на Бхагавана.