– Вы и правда Джеймс Бонд? – спросила она после ужина.

– Боюсь, я не могу ответить на этот вопрос, – сказал он с придыханием, имитируя яркий шотландский акцент.

– Это пистолет в вашем кармане или вы просто рады…

Саймон не дал ей договорить. Последние пара месяцев оказались темными и кровавыми, но теперь он чувствовал, что тучи рассеиваются. Словно Роберт Брюс[84], он ощущал, как к нему возвращаются силы.

Это нужно отпраздновать.

Новости, которых все ждали, так и не пришли, но расследование шло полным ходом. Вместе с несколькими специально отобранными подчиненными из своего подразделения старший инспектор Стронг вернулся в свой временный штаб во дворце. Ведущий к нему коридор в Северном крыле перекрыли с двух сторон, чтобы избежать утечек. Поскольку Рози была в курсе всех дел, ее умоляли рассказать хоть что‑то, но, как и высокопоставленные придворные, с которыми она работала, она была неподкупна. Даже сестре отказалась дать хотя бы пару намеков, за что Флисс одновременно ее уважала и безжалостно дразнила. Более того, она ни слова не сказала самой королеве, хотя та и не спрашивала.

– Как вам кажется, они на верном пути? – только и поинтересовалась она.

– Думаю да, мэм. Они установили важнейшие связи.

– Чудесно! Тогда будем ждать.

В пятницу вечером, на следующий день после аудиенции с триумвиратом, королева узнала, что ее подруга и кузина Маргарет Родс скончалась. Глубоко опечаленная, Ее Величество провела выходные в Виндзоре, просматривая старые фотоальбомы со времен ее молодости в компании леди Луизы, прелестной дочурки Эдварда, и ей постепенно становилось легче.

Вот только Луизе постоянно приходилось объяснять, кто все эти люди. С кем теперь предаваться воспоминаниям? Все официальные встречи были запечатлены в мельчайших подробностях, но как насчет неофициальных? Обычных печалей и радостей жизни? Сначала королеву покинула сестра, потом мама, теперь кузина Маргарет и даже собаки…

Весь вечер субботы, после ужина, Филип провел с ней, вместо того чтобы заниматься своими делами. Чуткий и невероятно приятный жест с его стороны. Он подарил ей небольшую картину маслом, над которой работал в Восьмиугольной комнате отеля Брунсвик-Тауэр, а затем в своем кабинете во дворце. На ней была изображена лужайка, на которую открывался вид из окна замка Балморал, а в самом центре место, которое они выбрали для могилы Холли. Так вот что привлекало его внимание.

Елизавета подняла на него блестящие от слез глаза.

– Если хочешь, можешь повесить ее возле спальни в Букингеме, – хриплым голосом предложил он. – Вместо той австралийской уродины.

– Если ты о “Британии”, то, надеюсь, мне ее скоро вернут. И я не стану ее заменять. Для твоего шедевра найдется местечко получше.

– Да хоть с горы на ней катайся, – сказал он. – Мне все равно.

– Я повешу твой подарок в своей спальне.

– Да брось.

Этот очаровательный спор отвлек ее от мрачных мыслей и чувств, так что ей стало проще вернуться в обычное состояние и продолжить смотреть в будущее.

В понедельник Букингемский дворец превратился в гудящий улей: все готовились к приему дипломатического корпуса, который ожидался на следующей неделе. Для него нужно было подготовить все имеющиеся общественные помещения, чтобы вместить тысячу гостей из посольской элиты и провести ужин с фуршетом и танцами. На прием все должны были явиться в вечерних нарядах с орденами и бриллиантами. Организовывать такое мероприятие гораздо сложнее, чем государственный банкет. Многие гости приходили сюда так часто, что их любимым соревнованием стал поиск недочетов и ошибок. Задача Хозяина, на помощь к которому пришла миссис Мур, состояла в том, чтобы гости не нашли ни единой помарки.

Он был по уши в делах, но все же находил время, чтобы помочь сэру Саймону провести сравнительный анализ записок с учетом имеющихся данных. С продуктивностью, характерной для высокопоставленных придворных, триумвират оказался способен если не возглавить полицейских, то хотя бы на каждом шагу ускорять их работу. Сэр Саймон, в частности, демонстрировал впечатляющие успехи в этом деле. Во всех коридорах шептались, что он раскрыл преступление практически в одиночку.

В последний день ноября, через неделю после того, как сэр Саймон обнаружил тело Эрика Фергюсона, старший инспектор Стронг получил последнее сообщение, которого все так долго ждали. Он попросил назначить ему аудиенцию и пригласить на нее личного секретаря Ее Величества, сэра Джеймса и суперинтенданта полиции (который стоял у него за спиной, пока он печатал письмо).

Королева любезно удовлетворила его просьбу, втайне гадая, насколько им удалось приблизиться к правде.

Глава 47

По просьбе сэра Саймона вся команда дважды собиралась для репетиций в его кабинете, как будто они готовились к выступлению в Палате общин. Они распределили текст и подготовили карточки с подсказками: нельзя было допустить, чтобы они бросились галдеть наперебой. Суперинтенданту выпала возможность принять похвалу публично. Но все остальные, как люди благородные, договорились между собой принять свои почести в частном порядке.

Королева согласилась принять их в сверкающей золотом роскоши зала 1844 года. В полдень первого декабря передовой отряд из трех собак возвестил прибытие Ее Величества, и мужчины замерли в ожидании. Сэр Саймон, который так часто представлял королеву другим, с удивлением обнаружил, что его сердцебиение вдруг участилось при ее приближении. Рози вошла следом за Боссом и тайком показала ему большой палец вверх. Королева поприветствовала собравшихся очаровательной улыбкой, и настало время объяснить Ее Величеству, почему трое ее слуг оказались мертвы и как каждый из присутствующих – с помощью остальных, разумеется, – раскрыл все эти преступления.

По приглашению королевы четверо мужчин сели на стулья с шелковой обивкой, расставленные перед ней небольшим полукругом. Сэр Саймон и сэр Джеймс были одеты в дорогие костюмы в полоску и выглядели, как всегда, элегантно. Старший инспектор Стронг даже не пытался превзойти их в одежде, но королева отметила свежую стрижку. Роскошнее всех вырядился сидевший в конце ряда суперинтендант: высокий галантный мужчина с челюстью как у спортсмена, голливудской улыбкой и серебряными пуговицами на мундире, который с легкостью прошел бы смотр на параде Конной гвардии.

Рози с блокнотом на коленях расположилась поодаль. Лакей сначала встал прямо у двери, но королева сообщила ему, что позвонит в колокольчик, если ей что‑то понадобится. Присутствие ее адъютанта также не требовалось. Убийства слуг… Этот разговор не для лишних ушей.

– Итак, расскажите мне, – сказала королева, сидя с прямой спиной на диване от “Морель и Седдон”[85] рядом с Уиллоу и дорги, устроившимися у ее ног, – действительно ли мистер Фергюсон