Четвертый рассказ начинался с описания марсианской исследовательской станции. По нынешним меркам — Марс — это практически на Земле. Экипаж станции состоял из трех астронавтов. В последний день пребывания экипажа на станции один из астронавтов решает задержаться еще на какое-то время. Причем, он хочет остаться на ней в полном одиночестве, что, разумеется, строго запрещено. Причины такого странного решения — сугубо личные. Во исполнение своего замысла, астронавт, незадолго до старта, устраивает неподалеку от станции взрыв и устраивает его таким образом, чтобы другие два астронавта подумали, будто он погиб и улетели бы на Землю вдвоем. План удался блестяще — главного героя с пару часов искали; потом, решив, что дальнейшие поиски бесполезны, два астронавта улетают. Оставшись в гордом одиночестве, астронавт готовится к долгому пребыванию на марсианской станции. В первую очередь, ему необходимо запустить реактор, снабжавший станцию энергией, поскольку перед самым отлетом его коллеги этот реактор остановили. После нескольких неудачных попыток, реактор удается запустить. Именно в тот момент, когда герой рассказа запустил-таки с реактором, действие переносится на улетевший космический корабль. Два астронавта беседуют о том, что случилось с их коллегой, которого они считают погибшим. И один из собеседников, как бы невзначай, говорит, что мол, хорошо, он успел заглушить реактор — в противном случае, поврежденный взрывом реактор попросту взорвался бы вместе со всей станцией. На этой оптимистичной ноте автор прерывает повествование.

Берх перечитал рассказ, — благо тот был совсем коротким. Подумал, не перечитать ли его еще раз. Аналогия была более чем очевидной… или он бредит наяву. Он стал судорожно искать разгадку, но никак не мог сосредоточиться. Опять совпадение… какое, к черту, совпадение, если рассказ читали непосредственно перед исчезновением Сторма. Но кто его читал? Не пойти ли и не спросить ли их вот так прямо в лоб… Они же рассмеются ему в лицо… Скажут, совсем спятил… А Зимин предложит погадать по руке или как-нибудь еще… Да и они спят уже давно — оставшись вдвоем астронавты перестали устраивать ночные дежурства. Мистификация? Что ж — очень может быть. Но кто и кого мистифицирует? Из тех, кого мистифицируют Берх мог сходу назвать только себя. А из тех, кто мистифицирует — Сторма. Но если исчезновение Сторма и впрямь — мистификация, то, скорее всего, все три астронавта — заодно. Или его просто хотят запутать? Вэндж и Зимин убили Сторма и подсунули ему этот рассказ. Как подсунули — не важно — так или иначе, но он рассказ прочитал. И в конец запутался — чего они и добивались.

Берх попробовал сопоставить то, что написано в рассказе и то, что ему известно по делу Сторма. Первое — мотивы. У героя рассказа мотивы были личными и, по мнению Берха, абсолютно неубедительными. Просидеть еще бог знает сколько времени в запертой банке, чтобы написать об этом историю и прославиться — бред да и только. Но в те времена люди могли рассуждать иначе… А Сторм — какие у него могли быть мотивы, чтобы исчезнуть таким вот странным способом, а не просто улететь отсюда, как поступил бы на его месте любой нормальный человек? Стараясь найти параллели между вымыслом и реальностью Берх дошел до того, что стал называть астронавтов Плерома именами героев рассказа и наоборот. Собственное сознание отказывалось подчиняться. Он посмотрел на часы — было полшестого утра. Если он сейчас уснет, то проснется позже, чем Вэндж и Зимин — то есть он будет спать в то время, как его превосходящий численностью противник — бодрствовать. Допустить такого он не мог.

Берх поднялся с кровати, зашел в крохотную ванную и подставил голову под струю ледяной воды. Стало немного легче. Он решил пойти в столовую и сварить себе кофе. В коридоре свет горел ярко — также, как и днем. Рядом со столовой находилась вторая лестница — как и первая, она вела на третий и первый уровни. Проходя мимо нее, Берх услышал тихий металлический скрежет — он донесся снизу, с третьего уровня. С таким звуком здесь на станции раздвигались межсекционные перегородки. Несколько секунд он простоял в нерешительности, размышляя, был ли этот звук на самом деле, или ему только показалось. Затем вернулся в каюту, взял комлог, фонарь (не исключено, что третий уровень освещен хуже, чем второй) и, стыдясь собственной трусости, прихватил еще и бластер. Спустился вниз. Прошел из конца в конец коридора, затем — обратно, к лестничной площадке. На нее выходила еще одна дверь, вернее, это была не дверь, а та самая межсекционная перегородка, скрежет которой услышал Берх. За нею начинался пятый модуль станции — в него Берх пока еще ни разу не заглядывал. Он нажал зеленую клавишу слева от перегородки прежде, чем успел сообразить, что звук открывающегося стального заслона вспугнет того, кого он преследует — точно так же, как пять минут назад тот же звук заставил насторожиться самого Берха. Но кнопку он уже нажал. Перегородка шурша и поскрипывая поползла в сторону. Едва проем увеличился на ширину ладони, как оттуда с грозным шипеньем выскочил Варвар и, проскочив у Берха между ног, убежал вверх по лестнице. Берх утер со лба холодный пот. Прошел в пятый модуль. На него пахнуло затхлым, спертым воздухом. Освещение работало еще хуже, чем вентиляция, и Берх мысленно похвалил себя за то, что не забыл прихватить фонарь. Он стоял на втором уровне пятого модуля. Как и в шестом, тут тоже было три уровня, но сам пятый модуль был расположен ниже, чем шестой. Берх извлек из комлога план станции. Пятый был чуть меньше, чем более современный шестой модуль, но компоновкой отсеков они не отличались. Из нижнего, третьего уровня, по крайней мере, теоретически, можно было попасть в законсервированный четвертый модуль. У Берха мелькнула мысль, что, возможно, четвертый модуль вовсе не законсервирован, а как раз наоборот… Как знать, вдруг именно там скрыта разгадка исчезновения Сторма. Кроме того, что в пятом модуле было темно и душно, в нем, еще вдобавок, царил жуткий холод. Берх убрал комлог и достал бластер. Оружие его всегда согревало, но, насколько я знаю, он ни разу не воспользовался им по назначению.

Берх сошел на третий уровень пятого модуля — та же полутьма, та же вонь давно не проветривавшегося помещения. Держать в руках одновременно фонарь, бластер и комлог с планом не хватало рук, и он с трудом отыскал переборку между пятым и четвертым модулем. Серый потускневший металл был холодным и скользким на ощупь. Подсвечивая себе фонарем, Берх стал внимательно осматривать поверхность двери, в надежде отыскать следы рук или вообще какие-нибудь следы, которые могли бы указать на то, что переборку недавно отодвигали.

Вэндж уже целых три минуты наблюдал, как Берх исследует переборку. Он стоял метрах в трех от него, спрятавшись за тем дверным проемом, что вел во внутренние помещения третьего уровня. Его так и подмывало сказать что-нибудь эдакое, чтобы как следует напугать Берха, но мысль о снятом с предохранителя бластере не давала ему покоя — с перепугу Берх мог выстрелить не разобравшись. А искаженное страхом лицо незадачливого следователя — это не то, что желал бы увидеть Вэндж перед смертью. И он выжидал. Наконец, в тот момент, когда Берх потянулся к ярко зеленой кнопке слева от переборки и на несколько мгновений опустил свое оружие, Вэндж вышел из проема и спокойным голосом произнес:

— Бесполезно — она заблокирована.

Я думаю, Берх не выстрелил по той простой причине, что забыл, как это делается. Только это и спасло Вэнджа, потому что Берх здорово перепугался.