Следы NaCl.

Хлористый натрий.

И Ким наконец поняла, кто ждет ее впереди.

Брайант вышел из спортивно-развлекательного комплекса и достал телефон. Он тщательно проверил все помещения, чтобы быть уверенным, что Джаред никого не убил, прежде чем залезть в баню, чтобы смыть с себя следы преступления.

– Привет, Стейс, я…

– Брайант, ты где, черт возьми? Я пыталась дозвониться до тебя…

– Я в спорткомплексе. Там нет сигнала. Я все проверил, и это не Уэлмсли.

– А я и говорила, что он ни при чем. Можешь передать трубку боссу?

– Я не с ней, Стейс. Она в другой мертвой зоне.

В трубке повисла тишина.

– То есть вы оба разошлись поодиночке по мертвым зонам и ничего мне не сказали?

Брайанту послышалось недовольство в голосе констебля.

– Что у тебя там, Стейс?

– Я о психотравматическом событии. О том, которое привело Бет Никсон в клинику. Речь идет о ее бабушке, официальной опекунше. Ее убили восемь лет назад.

– Боже, какой ужас! Но какое отношение это имеет к нам, Стейс?

– Все дело в том, как ее убили. Это произошло на карусели в парке Бернли. Ее привязали к ней колючей проволокой и крутили до тех пор, пока мозги не разлетелись по всей округе.

Не сказав ни слова, Брайант разъединился.

Ему просто необходимо найти босса, и сделать это надо как можно скорее.

Набрав в легкие побольше воздуха, Ким вышла из-за деревянного замка.

– Привет, Эрик. Рада новой встрече, – сказала она мужчине, которого опрашивала на месте первого преступления. Того самого, которого вывернуло наизнанку и чья рвота с очень высоким содержанием хлористого натрия – то есть простой соли – оказалась на ботинках одного из полицейских. А рвоту Эрик вызвал намеренно, выпив воды из бутылки.

– Инспектор, я тоже рад вас видеть, – спокойно ответил мужчина, поглядывая на свою компаньонку.

Ким попыталась оценить всю мизансцену и при этом никак не показать своего ужаса.

Эрик сидел на одном конце качелей, одетый в клоунский наряд, с помощью которого он проник на мероприятие. Желтая половина костюма и его красная часть были разделены двумя синими помпонами, пришитыми на животе и груди. Многоцветный парик был снят, но выбеленное лицо с ярко накрашенными красными губами никуда не делось.

На другом конце качелей сидела Элли. Ее руки были привязаны к ручке, а во рту торчал кляп из шарфа. Глаза ее были полны ужаса.

На мгновение Ким задумалась, как ему удалось так упаковать ее, но, вспомнив предыдущий опыт Элли, поняла, что женщина, скорее всего, при виде ножа оцепенела от ужаса и с ней можно было сделать все что угодно.

Элли издала какой-то звук, когда ее сторона качелей опустилась на землю, и Ким внезапно поняла его причину.

Нож были воткнут в землю лезвием вверх, так что каждый раз, когда качели опускались, его лезвие входило в тело женщины между коленом и голенью. Если б Элли не старалась приподнять ноги, то раны оказались бы гораздо глубже. Ноги жертвы были связаны, так что ей было трудно контролировать, под каким углом лезвие войдет в ее тело.

Таким образом Эрик насильно заставил женщину играть с ним, а лужица крови под ее концом качелей говорила о том, что игра продолжается уже довольно долго. Эрик явно наслаждался моментом, а Элли слабела на глазах.

Ким знала, что покончить с этим можно только одним способом – каким-то образом убрать Эрика с качелей.

Несколько мгновений она анализировала ситуацию. Элли занималась частным репетиторством вот уже четырнадцать лет. Четырнадцать лет назад на «Брейнбокс» появились Бет Никсон с братом. Скорее всего, Элли, как и все остальные, не обратила на мальчика никакого внимания.

Ким сделала шаг вперед.

– Еще один шаг, и посмотри, что я с ней сделаю, – сказал Эрик, ускоряя движение качелей.

Он стал отталкиваться сильнее и быстрее, так что Элли не осталось ничего другого, как попытаться двигаться с его же скоростью, чтобы лезвие не слишком глубоко ранило ее, а это автоматически означало, что количество порезов на ногах росло. Куда ни кинь – всюду клин.

Женщина закричала в кляп – из новых ран кровь закапала сильнее.

Ким замерла на месте.

– А ведь вы не удивились, увидев меня, инспектор, правда? – разочарованно спросил мужчина. – Чем же я себя выдал?

Ким так и подмывало сказать ему, что он слишком перемудрил со всеми этими играми, но сейчас ее занимал вопрос: как заставить его слезть с качелей.

– Соль, Эрик, – спокойно ответила она. – Ты переусердствовал с реакцией на труп Белинды Эванс. В рвоте было слишком много хлористого натрия – ты щедро насыпал его в бутылку с водой, чтобы тебя вывернуло после того, как ты убил ее. А когда я предложила тебе эту же воду, ты от нее отказался. Тебе очень хотелось, чтобы люди заметили, насколько ты умен. Первое убийство так и осталось незамеченным. Труп Фредди Комптона нашли далеко не сразу. Поэтому, убив Белинду, ты решил посмотреть на результаты своих действий и остался сидеть на месте убийства, опустив голову на руки и притворяясь, что ты в шоке.

Убийца с благодарностью улыбнулся и замедлил движение качелей. Ким удалось заставить его слушать себя.

«Он явно тащится, слушая рассказ о своих недавних подвигах. Надо попытаться использовать этот факт по максимуму».

– Ты пришел в колледж на день открытых дверей и позвонил Белинде из чулана. И договорился о встрече в…

– Да, она была все той же похотливой сучкой, только постаревшей.

Ким проигнорировала это оскорбление, зная, что у женщины была масса других недостатков.

– А последнюю жертву найти было совсем легко – ведь он был твоим шурином, не так ли? – продолжила Ким, вспомнив три последних фамилии, которые выделила Стейси.

Брат, пытавшийся в детстве оттянуть все внимание с Бет на себя. Постоянно пытавшийся помешать своей сестре.

– А самоубийство этого несчастного мальчика окончательно вынесло тебе мозг, правильно? Ведь это был брат гения, решивший для себя, что единственный выход – это смерть.

Ким знала, что должна держать преступника в постоянном напряжении, не давать ему отвлечься до тех пор, пока не найдет способ снять его с качелей.

– Ты всегда играл роль второй скрипки в присутствии сестры. Я права? – мягко спросила она.

Оружия у нее не было и помощи ждать было неоткуда, так что ей оставалось только использовать свои знания и умение переговорщика, чтобы отвлечь его внимание и злобу от Элли.

– Я все понимаю, Эрик, – продолжила она. – Я понимаю, как тяжело тебе было в детстве, когда все внимание уделялось только Бет. Все люди вокруг играли и общались только с твоей сестрой, совершенно не обращая на тебя внимания. И ни один из них не понимал, насколько ты уникален. Ни один из них не уделил тебе время.