– Пугаешь? – спросил консул равнодушно, но в голосе его прорезались нотки тревоги.

– Нет. Говорю правду. – Узник еще раз застонал, когда его практически распяли на стене. – Мир изменился. Я это ощутил даже отсюда… Глубинные основы сотряслись, сам воздух стал другим… Неужели ты этого не чувствуешь?

Харугот нахмурился.

Лерак мог врать, но зачем ему это? Но если он и вправду что-то ощутил, то почему сам хозяин Безариона не заметил никаких изменений? Или Предвечная Тьма закрыла ему глаза, сделала частично слепым?

– Начинай, – приказал консул палачу. – А с тобой, Лерак, мы сейчас заодно и побеседуем. Совместим приятное с полезным.

Вскоре из запрятанного в недра земли узилища донесся первый крик боли.

Сиппори выглядел так, что сразу становилось ясно – тут сражались, причем долго и яростно. Одна из надвратных башен обрушена, вторая – закопчена, а створок между ними вовсе нету, лежат в стороне, измятые и покореженные, словно великаны молотили по ним кувалдами.

– Легионеры тут держались, волчья сыть, – пояснил для Олена и Харальда предводитель хирдеров. – Только зря это все. Одолели мы их. Правда, своих при этом потеряли немало.

Он кивнул стражникам, что стояли около уцелевшей башни. Те закивали в ответ. Чужакам, а особенно – гордо восседавшему на конской спине Рыжему достался не один удивленный взгляд.

– Сейчас прямо к магу и отвезем, – продолжил предводитель, – он на главной площади квартирует, в судейском доме.

Судьей в империи именовали чиновника высокого ранга, что распоряжался в отдельном городе и землях вокруг него. Он имел право созывать ополчение, собирал налоги, распоряжался поимкой преступников и казнями.

Новые хозяева, похоже, не только убрали старых, а решили упразднить прежние должности.

– На главной площади так на главной, – ответил Рендалл. – Быстрее бы только.

За ледяной клинок он не боялся – тот доказал, что может спрятаться от взора любого мага, даже самого Харугота. Силу, укрытую в Сердце Пламени, распознать непросто. Остается только надеяться, что Харальд не вызовет у ученика властителя Безариона интереса, да и сам ученик окажется из тех, кто не знает Олена в лицо.

– Это уж как получится, – хмыкнул предводитель. – Чародеи, они, знаешь, люди такие… ого-го…

В городе тоже имелись следы боев – обгоревшие, разрушенные дома, пятна крови на улицах. Жители ходили боязливо, опустив глаза в землю, на хирдеров бросали осторожные взгляды.

Открылась центральная площадь, круглая, с большим колодцем в центре. Стал виден дом судьи – настоящий дворец за высоким кирпичным забором с башенками по углам. Ворота были открыты, и около них скучали очередные стражники, все в тех же гербовых туниках с Синей Луной.

– Куда прете? – спросил один из них, пухлогубый и длинноволосый, в плоском шлеме. – Или привезли кого?

– А вот их, волчья сыть. – Предводитель ткнул пальцем в Рендалла. – Подозрительные больно, уж не колдуны ли? И кошак этот у них здоровенный. Где ж это видано, чтобы кошаки такими вырастали?

– Какой кошак?

Олен мог не оборачиваться, он знал, что позади него никого нет. Рыжий либо удрал, либо сделался невидимым.

– Как какой? – Предводитель обернулся, и лицо его вытянулось от удивления. – Ах, зараза… Был же, тварь мохнатая! Точно колдуны, чем хошь поклянусь! Не иначе как морок навели!

– Ладно, разберемся, – сказал пухлогубый, махнул рукой, и из-за ворот выступили четверо воинов с готовыми к стрельбе луками. – Вы, парни, с лошадей слезайте. Только не быстро, спокойно. За животными вашими приглядят, Акрат не даст соврать. А мы вас к мессену Тошгу проводим… Эй, Зинди, ленивая твоя душонка, быстро внутрь и доложи, что у нас двое!

Один из стражников кивнул и с топотом умчался вглубь двора.

Олен перенес вес на одну ногу, другую перекинул через седло. Перехватил вопросительный взгляд Харальда и еле заметно качнул головой. Можно изрубить тут всех, начиная с лучников, но зачем?

Спрыгнули на землю они почти одновременно.

– Вот и славно, – улыбнулся пухлогубый, показав щербину на месте одного из передних зубов. – Теперь идите за мной, а наш друг Вакар за лошадьми приглядит. Чтобы чего не случилось.

– А то, – кивнул предводитель хирдеров.

– Мне этого коня подарили орки, – сказал Харальд. – Если что с ним произойдет, я буду очень недоволен. Ясно?

Пухлогубый повел их вглубь двора, по дорожке, что вилась между раскидистых деревьев и розовых кустов. Двое латников зашагали по бокам, а четверо лучников – за спиной.

С подозреваемых в чародействе ни на мгновение не спускали взглядов.

В дом вошли через огромные двери из усаженного заклепками красного дерева. Очутились в просторном полутемном зале, стены которого были украшены мозаикой, а пол выложен плитками белого и черного мрамора. Зацокали по нему шпоры на сапогах стражников.

Миновали еще один зал, в центре которого в каменной чаше негромко журчал фонтан. Над ним клубилась водяная пыль, в воздухе ощущался запах влаги. Огромные листья стоявших в больших кадушках деревьев маслянисто блестели, кора на стволах напоминала коричневую чешую.

Вступили в коридор с высоким потолком, когда встретили отправленного вперед Зинди.

– Ждут, – сообщил он и бросил полный ужаса взгляд на Олена.

Похоже, молодой воин был и вправду уверен, что перед ним – жуткие и страшные колдуны.

– Оружие мы у вас не забрали, – сказал пухлогубый, когда стала видна дверь с двумя стражниками около нее, – но оно вам не поможет. Только схватитесь за него – умрете. Небыстро, но довольно неприятно. Открывай!

Стражники повиновались, двери распахнулись совершенно бесшумно, явив большую комнату с окнами в дальней стене.

– Заводи! – приказали изнутри тонким, неприятным голосом, и Олен впервые ощутил беспокойство.

Ему доводилось иметь дело с учениками Харугота. Первый раз – в орочьей деревне у самых Опорных гор, второй – на острове Тенос, и в обоих случаях победа далась очень нелегко. Правда, и там и там Рендаллу противостояли лучшие выкормыши консула, самые умелые и талантливые.

Но кто заправляет тут, в Сиппори?

Харальд шагнул через порог первым, Олен последовал за ним. Комната оказалась даже не просторной, а огромной, с полуколоннами у стен, с тяжелыми занавесями цвета осенних листьев, с толстыми коврами на полу, что напрочь глушили звук шагов и мягко пружинили под ногами.

Ковры были из Мероэ.

В углу располагался стол, а за ним в кресле сидел крошечный большеголовый человечек в буром балахоне. Сквозь редкие светлые волосы просвечивала кожа, узкие глаза смотрели настороженно, а нос торчал так, словно у его обладателя в предках были гоблины.