Самое знаменитое и прекрасное «Я помню чудное мгновенье…» Александр Сергеевич Пушкин написал приехавшей к нему в гости Анне Петровне Керн. Даме неумной и некрасивой, но испытывавшей хорошо известную всем симпатию к молодым людям и охотно допускавшей их до своего тела. Был бы повод. А тут такие стихи!

В принципе, рифмовать – совершенно несложно. Небольшая практика, и делать это сможет практически любой. В царских гимназиях написание всеми школьниками поэм было обязательным упражнением. Но чтобы стихи получились, мало сказать в рифму, надо иметь, что сказать. Это касается всего, кроме любовной лирики. Тут допустимы любая банальность и плагиат, главное, что стихи посвящены – ей! Помнится, в студенческую пору Дима Бершов довольно часто развлекался, сочиняя вирши, как он говорил, «в альбом». Потом зарекся. Одна совсем ему несимпатичная девица его потом чуть ли не год преследовала, пока не переключилась на приятеля.

А в новом мире – так и вовсе лафа. Воруй чужие строчки, компилируй, сочиняй сам в том же стиле. Тем более что все это – перевод. А успех почти гарантирован. Вот я и выдал. От «Венец творенья, дивная Клеона…» (вспомнил, как Николай Караченцов в «Собаке на сене» заливался) до собственного подражания Антону Антоновичу Дельвигу:

В общем, был одобрен, еще дважды поцелован, а главное, обнят, так что получил от прогулки громадное удовольствие. Эх, как же я легко ведусь на женское внимание! Особенно подкупало, что оно оказалось искренним. Хотя под конец принцесса, похоже, была немного озадачена.

Но свиданию положил конец лакей, потребовавший, чтобы мы прошли на королевскую трибуну – принимать парад. Мне-то с чего такая честь?! Хотя оттуда, наверное, лучше видно.

На трибуне меня с Клеоной сразу разлучили и вписали в срежиссированную королевой Изольдой композицию, которая, видимо, должна была демонстрировать единство, мощь и гарантии преемственности королевской семьи. В центре стояла сама Изольда и обнимала за плечи младшую дочь, которая в силу невысокого роста не могла заслонить ее от подданных. По правую руку красовалась уже взрослая старшая дочь-наследница, покровительственно улыбавшаяся толпе и застывшей рядом с ней Клеоне. По левую руку маячила средняя дочь, которая пыталась повторить улыбку сестры, но она получалась у нее более самодовольной. И рядом – я, человек непонятного происхождения и статуса, но все попытки сделать вид, что я попал сюда случайно, немедленно пресекались Эгрейн, так как она периодически хватала меня под руку и подтягивала поближе.

Закричать, что ли: «Помогите, насилуют!»? Но нет, не поймут и не оценят. Люди внизу смотрели на свою королеву с обожанием. Разве что Клеона обрадовалась бы. Ей, похоже, тут отвели не самую почетную роль….Демонстрация слабости Лавардии перед мощью Леиды…

А я тут зачем? Показать народу, что в Лавардии и беглые принцы имеются? Ищущие покровительства Изольды?

Ой, мама! Беглые принцы нужны только в одном случае – если с их помощью создают правительство в изгнании. Я чуть не завыл от «блестящих» перспектив, где вариантов развития событий было очень много, но ни в одном ничего хорошего мне не светило. Но сразу успокоился. Что это меняет? Ни-че-го! Надо продолжать жить, по возможности максимально комфортно, учиться и накачивать себя магически. И – главное! Пожелания королевы и принцесс можно если не полностью игнорировать (до конфликта лучше не доводить), то обращать на них как можно меньше внимания. Например, ту же Мерту имеет смысл посетить… с чистой совестью. При таких планах спокойной жизни в Леиде мне все равно не видать. Выучусь, придется отсюда когти рвать.

А пока можно возвращаться к реальности, а то я уже научился медитировать стоя. Что-то мне соседка давно втолковать пытается, даже за руку дергает.

– Извините, задумался. Что вы сказали?

– Вы где были? – убрав с лица раздраженное выражение и послав толпе перед трибуной очередную улыбку, спросила меня, почти не шевеля губами, Эгрейн.

Жаль, брови по одной поднимать не умею, но недоумение, как мог, изобразил.

– Около вашего стенда почему-то лавардские магистры стояли. Совсем с ума сошли? Они вас убить пытаются, а вы сами к ним льнете!

– Конкретно этих двух я в поползновениях на свою жизнь не подозреваю. Как, впрочем, и в стремлении наладить отношения. На стенде постоять их попросила Клеона.

– Ох уж эти мальчишки! – Принцесса закатила глаза, но почти сразу вернула лицу милостивое выражение, которое старательно демонстрировала для подданных. – Совершенно не желаете взрослеть. Иногда даже удивляюсь, насколько быстрее умнеют девушки. Вот вы Пустыню пересекли, спасаясь от убийц, посланных королем, а все такой же ребенок! Неужели вы думаете, что отношение к вам принцессы Клеоны может чем-то отличаться от отношения к вам ее любимого старшего брата? И, кстати, почему вы ее называете просто Клеоной, а не принцессой Клеоной?

– Ну так она меня сама «братиком» называть стала. Раз признала родственником, буду ее по-родственному звать, просто по имени, – быстро ответил я, хотя на самом деле никак не мог привыкнуть общаться с молодежью на «вы». С одногруппниками себя постоянно контролировать приходилось, чтобы не ляпнуть «ты». Как-то не думал, почему я с Хельгой на «ты», а с этой пигалицей на «вы»? И спросить у нее, как мне кажется – не лучшая идея. Наверняка осудит и почти наверняка не ответит. Лучше у Клеоны при случае спрошу.

– Хотя ладно. Говорите ей «ты». – Эгрейн моих размышлений, естественно, не слышала. – Ее свиту это так забавно раздражает. Хорошая шутка. Я даже сразу не подумала. Вот, можете же иногда быть умным, почему не всегда?

Принцесса продолжила в том же духе, доказывая, что в Лавардии у меня никого, кроме врагов, нет и быть не может. Королевская семья травит, родственники не заступились, соседи сами пришли грабить.

Почти во всем эта девочка права. И сама в это верит. Но как-то она слишком по-детски категорична. Это же политика. Причем высочайшего уровня. А здесь не бывает однозначных и необратимых ситуаций. Вчерашние «смертельные враги» с милой улыбкой заключают альянсы и превращаются в «лучших друзей». Тут нет ни друзей, ни врагов, тут есть интересы. Не интересы страны, как пытался убедить своих избирателей Палмерстон, а личные. Которые совпадают с интересами страны чаще, чем не совпадают, только потому, что управлять сильной страной лучше, чем слабой.

По сути, моей смерти активно добивались только королева-мать (по непонятной причине) и Фьерделин (по причине понятной). Но сынок коннетабля не так уж и опасен, по крайней мере здесь, в Леиде. А вот причины преследования со стороны Теодоры очень надо бы узнать. Ясно, что дело не в моем происхождении. Или не только в нем. Ведь на четырнадцать лет Матильду и замок Стонберг оставили в покое, а потом что-то случилось. И случилось именно в столице. У королевы-матери, а не у короля или Клеоны. Ну, думай, голова! Ведь если удастся устранить опасность со стороны Теодоры, все остальные мои лавардские проблемы разрешатся сами.