В полёте я находилась в каком-то странном оцепенении. Мама насильно впихнула в меня еду и положила мою голову себе на плечо. Все четыре часа я просидела неподвижно, не сказав ни слова.

В Каире я первым делом включила телефон и набрала номер Саида. Выключен. Да что же это такое? С большим трудом мы нашли машину до Александрии. Увидев иностранок, водитель заломил немыслимую цену, но мы поехали, не торгуясь. В пути я поняла, что не имею представления, сколько у нас денег. Фунтов в моем кошельке не хватило, чтобы расплатиться, и мама добавила долларами. Таксист высадил нас у дома. Пару минут я собиралась с духом, чтобы подняться наверх. Не прошло и двух суток с тех пор, как я уехала… А кажется, что миновала целая вечность. Я понятия не имела, кого увижу в квартире. Наверное, после всего случившегося у меня даже не было права считать её своей.

Мы поднялись и позвонили – никто не открыл. Тогда я достала ключи и долго пыталась попасть в замочную скважину. Руки тряслись. Я была готова к чему угодно, даже к тому, что Саид поменял замок, но никаких неприятных сюрпризов не последовало, и мы беспрепятственно попали внутрь. Квартира оказалась пустой. Я без сил рухнула в кресло и снова набрала номер Саида. Выключен. Что же делать? Из глаз опять полились слёзы.

Номер Саида выключен. Его мать и Ясмин не берут трубку. В консульстве то же самое. Оставалось ловить машину и методично объезжать все больницы. Кровь бурлила в жилах, я так устала от беспомощного ожидания, надо что-то делать, и как можно быстрее! Наверное, сначала нужно выяснить, какая из больниц ближайшая к аэропорту, и начать с неё. Тут я вспомнила, что есть Интернет. Прежде чем уезжать из дома, стоит посмотреть, не появилось ли какой-то новой информации.

Включив ноутбук, я забегала вокруг стола. Быстрее, быстрее, почему так долго грузится?! Мама продолжала набирать номер Саида – должен же он когда-нибудь ответить. Дрожащими руками я снова вбила в поиск «авария в Александрии» и впилась взглядом в экран. Что это? Кажется, есть новое сообщение.

«Как сообщалось ранее, вчера, 20 декабря, в 17.30 по местному времени, в Александрии (Египет) произошла автокатастрофа с участием машины, в которой находились двое граждан России – женщина и ребенок.

Пострадавших незамедлительно доставили в больницу. Женщина до сих пор находится в реанимации без сознания. Её ребенок и водитель-египтянин скончались на месте. Консульство РФ в Александрии связалось с мужем пострадавшей, в настоящее время он находится в госпитале около жены. По неподтвержденным данным, причиной аварии стал мотоцикл, который потерял управление и въехал в грузовик на трассе. Всего в катастрофе пострадало пять автомобилей и пятнадцать человек, из которых двое погибли, а еще восемь в настоящее время находятся в больнице с травмами различной степени тяжести. Ведётся следствие».

Что это? Что это такое? Мозг отказывался воспринимать информацию. Этого просто не может быть! Здесь ошибка, опечатка, Валид не мог погибнуть на руках у какой-то незнакомой женщины!

Очнувшись, я не сразу смогла понять, где нахожусь. Мама плакала. Я с трудом села и огляделось. Что случилось? Почему мы здесь? И отчего у меня так сильно болит голова? Я перевела взгляд на работающий ноутбук, и в одно мгновение на меня навалилось осознание произошедшей катастрофы. Вновь посмотрев на маму, я поняла, что она прочла новость. Значит, это не страшный сон. Нет, это неправда, не может быть правдой. Я не верю. Где Валид? Отдайте мне моего сына, заберите что хотите, только отдайте ребенка! Закричав от боли, я кинулась к двери, но по пути поскользнулась и больно ударилась о тумбочку. Мама бросилась за мной и, не в силах сказать ни слова, обняла за плечи.

Не знаю, сколько времени мы просидели на полу. Была глубокая ночь, и где-то вдалеке шумело море. Только Валид никогда больше не сможет услышать звук прибоя. Ничего не исправить – смерть не оставляет шансов. Я плакала и чувствовала себя глубокой старухой, прожившей долгую сложную жизнь и потерявшей интерес ко всему на свете.

Мама тихо говорила сквозь слезы, что Валид уже на небе, с ангелами, а я ещё молода и должна смотреть в будущее. Какое будущее? Что бы я ни сделала – мне уже не вернуть сына и не исправить того, что я натворила. Эта мысль билась во мне, терзала, рвала душу на части. У каждого из нас своя Голгофа. Я должна похоронить Валида, выдержать объяснение с мужем и до конца своих дней носить в душе этот камень. Надеюсь, что смерть проявит великодушие и не заставит себя долго ждать.

Мой сыночек, моё солнышко, мой ангел… Где ты сейчас? Что ты чувствовал в последние минуты на земле? Понимал ли, что происходит? Было ли тебе страшно? Прости, я виновата перед тобой, очень виновата. Всё, что могу сказать в свое оправдание, – я всегда любила тебя больше всех на свете и с радостью отдала бы свою жизнь вместо твоей. Если бы только судьба дала мне такой шанс! Прости, что оставила тебя. Прости, что хотела увезти тебя от отца. Я ошибалась, очень ошибалась, но всегда хотела для тебя только счастья.

У меня вновь защемило в груди. А как же мама? Я перевела на неё взгляд и впервые заметила, сколько седых волос появилось на маминой голове, сколько новых морщин вокруг заплаканных глаз. Я виновата, но чем она такое заслужила?

– Прости меня, мама, – тихо прошептала я.

– За что?

– За то, что так сложилось. За то, что заставила тебя всё это пережить.

– Бог с тобой, Аннушка. Бедная моя, ты ни в чём не виновата. – Мама обняла меня, и я почувствовала, будто ангел положил крыло на моё плечо. Как хорошо, что есть мама. Она – единственное, что у меня осталось.

Следующие дни прошли будто в тумане. Иногда я ненадолго впадала в забытье, но стоило наткнуться взглядом на лицо Саида или мамы, увидеть фото Валида в чёрной рамке, и на меня вновь обрушивалось осознание произошедшей трагедии. Последние два года моя жизнь была посвящена сыну, и теперь, когда его не стало, я чувствовала себя выброшенной на берег рыбой. Любимые игрушки, любимый мультик, места, где мы часто бывали; люди, которые привыкли видеть нас вместе, – всё это постоянно напоминало о Валиде. Порой мне хотелось умереть, потерять рассудок, лишиться памяти, лишь бы вынуть из сердца тупую иглу и перестать мучиться. Слёз уже не осталось, но боль и чувство раскаяния терзали меня ежеминутно. Я не могла смириться со смертью сына.

Едва придя в себя, я в тысячный раз набрала номер Саида, его телефон оказался в сети. Стоя на балконе, я считала гудки. На одиннадцатый он поднял трубку.

– Аня? Ты приехала? – Голос мужа звучал глухо, как будто он находился глубоко под землей.

– Да.

– Я должен тебе кое-что сказать. – Саид замолчал, видимо, подбирая слова. В его голосе не было никакой агрессии, лишь тоска и усталость.

– Я знаю. Прочла в Интернете.

– Как ты? – спросил он, помедлив.

Вместо ответа я вновь разрыдалась – бурно и истерично.

– Где ты? Я сейчас приеду.