– Лучше бы я кроликов стал разводить, – простонал Найджел, закрывая лицо руками.

– Как известно любому школьнику, – беспощадно трепал его собеседник, – Кокус украл нескольких быков. Геракл, этот Бульдог Драммонд[39]своего времени, взялся их вернуть. Кокус, демонстрируя замечательную – особенно если принять во внимание его монструозное телосложение – смекалку, ухватил быков за хвост и втащил их в пещеру. В результате чего у Геракла – который, между прочим, вполне мог потягаться с Драммондом простодушием, тупоумием, жадностью, отсутствием чувства юмора, жестокостью и чудовищным высокомерием, – сложилось впечатление, будто быки шли в противоположном направлении.

– Верно, верно, – снова застонал Найджел. – Не терзай душу. Какая детская ошибка. Но, разрази меня гром, это же меняет всю картину. Икс вернулся в дом; именно поэтому следы от передней части стопы оказались глубже, чем от задней. А других отпечатков там не было. Из этого следует, что он вышел на улицу еще до того, как снегу нападало достаточно, чтобы на нем оставались следы, то есть, скажем, между пятью минутами и половиной первого. Когда обнаружится, что нам это известно, то-то он впечатлится…

Они проговорили еще примерно час, когда зимний вечер начал переходить в ночь и в сознании забрезжили очертания аппетитного сэндвича.

– Между прочим, Найджел, – заговорил Старлинг, – ты, вероятно, обратил внимание за ужином, что О’Брайан… – Но тут его прервал донесшийся снизу шум. Раздался сдавленный женский крик, за ним звук быстро приближающихся шагов. Затем все надолго стихло, и наконец вместе с громким топотом каблуков по лестнице послышалось чье-то восклицание: «Мистер Стрейнджуэйс! Мистер Стрейнджуэйс!» Разговор о том, что О’Брайан сказал или сделал за обеденным столом, пришлось отложить. Найджел открыл дверь. За ней стоял Болтер. Он стирал со лба пот, красное лицо его было совсем бурое.

– Вам надо к шефу, сэр, – сбивчиво заговорил он. – Миссис Грант… в буфетной – она пошла за печеньями для чая – череп едва не напополам раскроен, сэр. Ужасное зрелище, сэр.

– О господи, теперь еще и супера положили!

– Вы меня не поняли, сэр. Это не супер. Это человек мистера О’Брайана… как его… да, Беллами. Точно, Беллами, сэр. Целая лужа крови натекла.

Свидание Артура Беллами с убийцей произошло раньше, чем он рассчитывал. Правда, он и не мог к нему подготовиться. Удар нанесли сзади, в коридоре, ведущем из холла на кухню и в судомойню. Коридор не освещался, так что даже если бы все случилось несколькими часами ранее, жертва вряд ли могла бы рассмотреть убийцу. По каменному полу, рядом с вращающейся дверью, отделяющей служебные помещения от остальной части дома, растекалась кровь; ее пятна и капли образовали дорожку, тянущуюся по коридору к буфетной; никто не пытался их вытереть. Как и лужа крови в буфетной, они еще не просохли. Суперинтенданту Бликли не составило большого труда восстановить картину случившегося. Нападавший либо следовал за Беллами по коридору, либо – что вероятнее – притаился за выходящей в него вращающейся дверью. Чем он орудовал, еще предстояло выяснить. Расправившись с жертвой, тело втащили – скорее всего за ноги, ибо, если взяться за плечи, неизбежно запачкаешься кровью – в буфетную, оставили на полу, закрыли дверь и, – добавил Бликли, – поздравили себя с удачно сделанным делом. Что тело волокли, а не несли, суперинтендант заключил по следу, оставшемуся на полу, покрытом изрядным слоем пыли.

К сожалению, ничего добавить к этому он не мог. Единственный персонаж, кто мог бы пролить хоть какой-то свет на преступление, – миссис Грант, – предавалась в своей комнате обычной послеполуденной дреме. А спала она всегда, по собственному категорическому утверждению, сном праведницы. Только вот Найджел сомневался, что даже трубы Судного дня могли бы оборвать ее законный отдых. Да, кажется, и волновал ее скорее беспорядок, возникший на родной территории – в буфетной, – нежели судьба Артура Беллами. А она была – и неопределенно долго еще будет оставаться – в подвешенном состоянии. Немедленно вызванный доктор сказал, что шансы на спасение у Беллами есть. По понятным причинам суперинтендант предпочел, чтобы его отправили под надежную сень больницы; но доктор отказался взять на себя ответственность за транспортировку раненого, находящегося в столь критическом состоянии. После недолгой перепалки Бликли пришлось уступить. Беллами перенесли в его комнату; у двери поставили полицейского с четким указанием ни при каких обстоятельствах не пускать никого, кроме доктора, суперинтенданта и профессиональной сиделки, за которой послали сразу же.

Пока часть его людей прочесывала кухонные помещения, надворные постройки и прилегающие участки земли в поисках оружия, Бликли провел гостей в столовую, где, собственно, и начал расследование. Первым делом он осведомился, не возражает ли кто-нибудь против обыска в занимаемых ими апартаментах. Конечно, ордер на обыск получить не трудно, но в таких делах, как это, фактор времени может оказаться решающим, да и что им скрывать, и так далее, и тому подобное. Сейчас суперинтендант был совершенно иным человеком, нежели тот славный, не понимающий, что вокруг происходит, увалень, что беседовал с Найджелом в садовом домике всего несколько часов назад. Мысль, не подкрепленная поступком, мало что значила для него; но сейчас, оказавшись в привычной обстановке со всеми ее деталями, Бликли обнаруживал в своих действиях ясный, упорядоченный ум и личное достоинство человека, безраздельно устремленного к достижению определенной цели. Перед началом расследования Найджел перекинулся с ним парой слов.

– Что ж, похоже, ситуация немного проясняется, – сказал он.

– Точно так, сэр. Поначалу я думал, что нынче утром свалял дурака, дав понять, что меня интересует это завещание. Но таким образом наш герой вышел на свет божий раньше, чем я предполагал. Остается надеяться, что Беллами выкарабкается.

– Вы хотите сказать, что Артур Беллами был одним из двух свидетелей при составлении завещания?

– Именно, сэр. И если это действительно так, он знает и второго свидетеля и, возможно, содержание завещания. Убийца завладел им, опасаясь, что это самое содержание позволит обнаружить двигающий им мотив.

– Да, но как он извлек его из сейфа? – прервал суперинтенданта Найджел.

– Должно быть, код знал, сэр; выходит, это один из близких друзей О’Брайана, что, в общем, соответствует всему имеющемуся в нашем распоряжении.

– Хм. В этой версии можно найти немало дыр, однако продолжайте.

– Исходя из того, что убийца хотел бы до времени сохранить содержание этого завещания в тайне, – при слове «этого» Найджел, словно поняв вдруг что-то, энергично закивал головой, – естественно предположить, что он постарается избавиться от Беллами. Получается, он знает, что Беллами присутствовал при составлении завещания, и из этого следует, что второй свидетель – и есть убийца.