Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да? Что ли, хочешь стать моей Шахерезадой?
Оаковец, не понимая, скуксился и начал подвывать. Бек убрал пистолет.
– Только не врать! Говоришь правду – живешь дальше, врешь – сразу не живешь. Уяснил?
* * *
Что-то серьезно пошло не так – это читалось во взгляде Платова, едва он вернулся в комнату «Ласточки».
– Что такое, Серег? – спросил Бек.
В комнате они снова были втроем – пленного сдали под присмотр Бармина в соседнюю комнату, к раненым.
– Наши сегодня не прилетят, – сообщил Платов. – Венгрия и Болгария не дают воздушный коридор. Одни уже в НАТО запрыгнули, другие на пороге выслуживаются. Марионетки хреновы.
– Надо было лететь, не спрашивая… – сказал Бек.
– А если б их сбили? Это третья мировая! Все очень тонко, того гляди порвется. Готовимся к обороне аэропорта имеющимися средствами. Извини, Бек, людей я тебе не дам. Решай вопросы по своей группе и поднимайся на второй этаж, ты мне нужен. Чем быстрее…
Чувствуя, как ноги становятся ватными, Шаталов сказал:
– Я ухожу, Сереж. По своей программе. Две минуты удели мне?
Платов посмотрел на часы:
– Две.
– Бандит, который пытался лапу на аэропорт положить… Полевой командир. «Смук» – кличка. По-сербски – полоз. У него лагерь километрах в пятнадцати отсюда.
Платов снова взглянул на часы.
– Дослушай! Вчера утром люди Смука захватили госпиталь в Глоговаце. Всех солдат перерезали, врачей, медперсонал, без жалости. Там медсестра работала. Ясна. Ты про нее знаешь. Помнишь, про роддом шутка ходила?
– Андрей, ты не обижайся, мне совсем пора…
– В общем, она у Смука в плену. Среди убитых нету – значит, у него. Я туда направляюсь. Только людей маловато. Троих сегодня потеряли. Дай мне хотя бы пятерых, а?
Платов молча посмотрел на Шаталова, развернулся и, не говоря ни слова, вышел.
– Ты охренел? – спросил Бек.
– Что? – Шаталов сполз спиной по стене, сел на пол без сил.
– Ты еще не понял, что случилось? Подмоги не будет, оружия не будет! Один десантный батальон без артподдержки против сводного натовского контингента! Может, по нам сейчас отбомбятся, как по Милошевичу! Или танками в бетон закатают! А ты – «дай мне людей», как будто эти люди сюда коктейли под шезлонгами пить приехали, от безделья ракушки у моря считать. Ты что, Шатай?!
Шаталов опустил голову, ответил глухо:
– Вчера утром ты обещал помочь. Если б не она… не Ясна… Может, меня бы здесь и не было. Сидел бы дома, копал огород, картошку окучивал. Потом включал бы программу «Время» в девять вечера, и охал бы, и ахал бы, какие гады агрессоры и что они с бедной Югославией делают. А по выходным соседям под водочку байки бы травил, как я в Боснии бляху драил да мир берег.
Он поднялся, встал к Беку близко, глаза в глаза.
– А она мне так, походя… еще в Боснии, зимой… мол, настоящие солдаты сейчас в Косове, потому что там – настоящая война, потому что там с одной стороны – просто люди, которые хотят жить так, как всегда жили. А с другой – накачанные бабками ушлепки, которым все равно – как, лишь бы чтобы они сверху. Я понятно излагаю, нигде не пропустил ничего?
– Да это и так всем понятно, Америку не открыл.
– Америка сама кого хочешь откроет. Независимое Косово без сербов, к примеру. Это другая тема, Бек, а я о том, что без Ясны мог бы и не приехать сюда – зачем это надо? Под чужим именем, по поддельным документам, как тать в ночи, стыдобища! И пришел бы ты на ферму, а там никого, ни Шатая, ни Болтая, только группа твоя перебитая по углам лежит. Приехал бы ты на экскурсию в аэропорт «Слатина», съел бы эскимо в буфете, поглядел вокруг печальными глазами да и подался восвояси. Или, того не лучше, бросился бы грудью на бандитскую амбразуру – и лежал сейчас в кузове без пульса и дыхания, весь в дырочку. Как те ребята, которым мы даже спасибо сказать не успели! И привел бы полковник Платов батальон под Приштину, да и остался там стоять, потому что молчала бы Ласточка как рыба немая, а батальон без нее ослеп. Получается, не было бы у меня Ясны, не было бы у нас и аэропорта. И людей я у Сергея попросил не из личной блажи, а потому что наши своих не бросают. Улавливаешь логику?
– Не упрощай! – попросил Бек.
– Не усложняй!
Бек внезапно разозлился:
– Ты здесь сам по себе, по своей воле и разумению. И логика твоя такой же быстро стала – вольной. А мы с Платовым на службе, при исполнении, и ограничены рамками. Наиболее – эффективного – исполнения – поставленной – задачи. Не обижайся, Шатай, на месте Сереги в этих обстоятельствах я бы тоже сказал «нет».
– Ну а на «нет» у нас, как говорится, ни суда… ни даже следствия. Я не молодняк бестолковый, Бек, чтоб губы надувать. Нет – и нет. Иди к Сергею, он тебя ждет. А мне тоже пора. Дел много. Бывай!
Шаталов аккуратно обошел Бека и уже с порога добавил:
– Маевский сказал, в роще сюрпризов не осталось – все прошел, проверил. И «двухсотых» подсоберите по территории. А то жара, к обеду вонять начнут. Может, еще и живой кто валяется. Телефон полиции сами найдете.
Бек замер, слушая, как удаляются в коридоре шаги Шаталова. Потом что есть силы ударил кулаком в стену, посыпалась штукатурка.
* * *
Дюжина бронетранспортеров стояла на траве под деревьями метрах в сорока от АТБ. Цыбуля, полулежа на броне «ноль-девятнадцатого», пересказывал экипажу «сто второго», пацанам, прибывшим в Боснию по ротации всего месяц назад, любимую байку:
– Прикиньте, Шаталов меня за старшего оставил, а тут такая мутотень! Этот пиндос, значит, над нами нависает и говорит: «Я – капитан Америка!» Ну, я ему в ответ: «А мне по хрену, я – сержант Россия!» И хрясь ему в хлебало…
Опустив козырек на глаза, Шаталов прошел вдоль стены АТБ, повернул к стоящему вдалеке навесу.
Цыбуля проследил за ним взглядом, трижды стукнул ладонью по люку, крикнул громко:
– Товарищ майор! Андрей Иванович! Майор Шаталов!
Но человек в бейсболке, не оглядываясь, уходил все дальше и на крик не отреагировал. Из люка вылезла сонная физиономия Коновалова.
– Ты видел? – спросил Цыбуля своего стрелка. – Это же наш майор был! Шатай! Я, когда только подъехали, смотрю: он. В штатском, правда. Не слышал, бывает, чтобы из десантуры в разведку забирали?
Коновалов не втянулся в дискуссию:
– Слушай, отстань ты со своим Шаталовым. Улетел он, еще в марте. И даже вернуться не обещал. Потому что не Карлсон, а майор Российской армии. Дай покемарить, будь человеком!
* * *
К шлагбауму северо-западного блокпоста с летного поля подъехал старенький югославский пикап. Двое сидели в салоне, трое в кузове – поверх того, что топорщилось под брезентом. У одного парня была забинтована рука выше локтя. К пикапу в хвост пристроился небольшой грузовик, в кабине был только водитель.