В связи с этим в первую очередь должны были подвергаться налетам промышленные объекты внутри Германии.

План "совместных бомбовых ударов", принятый союзным верховным командованием в мае 1943 года часто видоизменялся как до, так и в ходе своего осуществления. К примеру, производство подводных лодок и их базы первоначально стояли во главе списка так что во время первых четырех месяцев 1943 года 63 процента всех американских и 30 процентов всех английских бомб, сброшенных над Европой, были нацелены против подводных лодок. Кроме таких городов, как Эмден, Внльгельмсхавен. Киль, Гамбург, Любек и Бремерхавен, повторным налетам подвергались базы подводных лодок на атлантическом побережье: Брест, Лориан. Сен-Назер, Ланалис и в особенности Бордо. Во многих из этих мест были произведены огромные разрушения. И только базы подводных лодок, спрятанные безопасно под толстым слоем бетона, остались неповрежденными и пригодными для боевых действий. В июне 1943 года эти налеты были прекращены в связи с незначительными результатами. С подводными лодками следовало сражаться только в открытом море. И в этом сражении английским и американским самолетам вскоре удалось достичь очень больших успехов, которые в конце концов стали просто роковыми для немецкого подводного флота.

Тем не менее борьба, направленная против производства немецких подводных лодок, которая в соответствии с пожеланиями англичан стояла на первом месте в списке приоритетов, принятом в Касабланке, скоро очутилась на седьмом месте. Первое место теперь занимала борьба против немецкой авиационной промышленности, на этот раз уже по желанию, выраженному американцами. Генерал Иэкер, командующий 8-й американской ВА, исходя из того факта, что в течение первых четырнадцати операций потери среди его бомбардировщиков были вызваны исключительно действиями истребительной авиации, пришел к заключению, что если бы ему удалось уничтожить оборону, представленную истребительной авиацией, то, вероятно, проникновение в сердце Германии стало бы безопасным делом. Он был хорошо осведомлен о том, что зимой 1942/43 года немецкая истребительная авиация испытывала кризис, и, по его мнению, надлежало действовать безотлагательно, прежде чем она оправилась бы от кризиса. Таким образом, он отдавал предпочтение немедленному нападению против германской авиационной промышленности внутри рейха.

Американцы понимали, что основной помехой, мешавшей увеличению точности дневных налетов, являлась немецкая истребительная авиация. Отсюда, кроме борьбы против немецкой авиационной промышленности, делался другой вывод: потребность в истребительном сопровождении дальнего действия. Американское высшее командование пришло к правильному заключению, что воздушное прикрытие является альфой и омегой стратегических налетов в дневное время. Но немецкую истребительную авиацию позволило одолеть даже не 1000-е число четырехмоторных бомбардировщиков. Ведь, в конце концов, американцы должны были так же долго считаться с тяжело переносимыми потерями, как и немецкая истребительная авиация, которая хоть и была намного слабее, но, тем не менее, всякий раз напористо атаковала "Летающие крепости", постоянно совершенствуя способы нападения. Воздушное превосходство могло быть завоевано только истребителями. В основном это был тот же самый опыт, который люфтваффе приобрело во время битвы над Англией, обоснованность которого не смог изменить даже потрясающий технический прогресс отраженный в "Летающей крепости" и сопоставимый с достижениями немецкого бомбардировщика "блиц".

Свои первые боевые налеты американские бомбардировщики совершали под прикрытием "спитфайров". До тех пор пока у американцев не было в наличии собственных истребителей дальнего действия, они прибегали к сокращению числа своих налетов на Германию до отдельных рискованных операций, часто сопровождаемых большими потерями, и между тем занимались увеличением количества и улучшением летных качеств истребительной авиации сопровождения. Промежуточным решением послужил "YB-40", то есть "Летающая крепость" без бомб, единственной функцией которого было отражение атак неприятельских истребителей. Самолет был специально переоборудован для этой цели. На каждые два-три бомбардировщика "В-17" в соединении приходился один сопровождающий "YB-40". Но его эффективность была незначительной. С нашей стороны проводилось параллельное усовершенствование воздушной обороноспособности; так, четырехмоторные "Не-177" были оснащены пушками и реактивными снарядами, которые запускались вертикально вверх. Мы надеялись, что с помощью этих летающих пушек мы сможем разбивать боевой порядок бомбардировщиков, однако наши планы были разрушены американскими истребителями сопровождения.

Не раньше чем в январе 1943 года в Англию прибыли первые истребители сопровождения "Р-47" "Тандерболт". В начале апреля были укомплектованы два авиаполка, а спустя две недели "тандерболты" впервые встретились в воздухе с "Fw-190", который был лучше по многим параметрам. "Р-47" еще предстояло пройти длинный путь, необходимо было провести еще много усовершенствований перед тем как его можно было использовать в ходе регулярных боевых действий. В самом начале радиус его действий не превышал 240 км до тех пор, пока в мае его не оснастили дополнительными отделяемыми топливными баками. И только осенью прикрытие из истребителей "тандерболт" стало целиком и полностью эффективным, причем радиус их активных действий увеличился почти до 500 км.

Учитывая все это, появление над Германией истребителей дальнего действия не вызвало у нас удивления. Но Геринг в своем безрассудстве не только отказался выслушать обоснованные предсказания, но также отказался воспринимать неоспоримые факты воздушной войны, которую вели союзники. Мощь, высота подлета к цели, увеличение глубины проникновения неприятельских самолетов сопровождения — все это или просто отвергалось, или же считалось преувеличением, и все перед лицом ежедневного действительного опыта. А когда ранней осенью в небе над Германией появилось еще большее число истребителей дальнего действия, и это никак нельзя было оправдать, Геринг действовал так, будто их не существовало. Он продолжал требовать сбивать бомбардировщики. Сопровождавшие их истребители следовало просто игнорировать. Тактика атак, авиационное оборудование, вооружение и обучение — все было по-прежнему сфокусировано на борьбе с бомбардировщиками. Суть моего предложения состояла в том, чтобы использовать часть наших истребителей против неприятельского прикрытия на ограниченном пространстве для того, чтобы создать лучшие предпосылки для последующего нападения на бомбардировщики. Наконец, я предложил послать все наши истребители против вражеских истребителей прикрытия в виде одной атакующей силы, хотя, конечно, при сложившихся обстоятельствах было чрезвычайно трудно принять решение не атаковать самолеты, нагруженные бомбами, столь губительные для наших городов. И все же, по моему мнению, надо было срочно остановить продвижение и дальнейшее расширение влияния истребительной авиации сопровождения. Вступать в сражение с бомбардировщиками, прежде чем схватиться с истребителями прикрытия, значило бы делать второй шаг, не сделав первого.

Вместо того чтобы сражаться с истребителями, мы в первую очередь сражались с бомбардировщиками, но в таком случае периферийная оборона, которой по-прежнему мы твердо придерживались, была совершенно неверной. Непрестанное требование — как можно скорее атаковать бомбардировщики — могло быть успешно осуществлено только в том случае, если нападения производились группами истребителей Это означаю, что нашим истребительным эскадрильям из двадцати самолетов каждый раз приходилось атаковать значительно превосходившие их неприятельские силы. В такого рода действиях результаты были, естественно, небольшими, а наши потери непомерно высоки. Вместо того чтобы атаковать бомбардировщики, когда они находились за пределами сферы истребительного прикрытия, наши истребители должны были атаковать неприятеля в тот момент, когда он был сильнее всего.