– Ты что-то сказал?

– Нет. Ничего. – Я подал ей соусницу. – Кетчуп?

– Спасибо, – она взяла соусницу. – О, пока не забыла.

Бет полезла в свою сумку и вытащила оттуда небольшую коробку из-под обуви. Поставив коробку на стол, она подвинула ее ко мне.

– Тебе все же удалось достать? – спросил я.

– Не мне. Мисс Крэддок, учительнице биологии.

– Спасибо.

Открыв коробку, я заглянул внутрь.

– Познакомься с Пушистиком, – сказала Бет.

– Он не… ну, знаешь?

– Не-е-ет. Естественные причины.

– Хорошо. Спасибо.

– Не считаешь, что тебе следует меня просветить?

– Нет.

– Человек-загадка.

– Международного масштаба.

– Я буду по тебе скучать.

– Я тоже, – ответил я с улыбкой.

– А теперь ты не мог бы убрать эту фигню? У меня от нее портится аппетит.

Я сунул коробку к себе в рюкзак.

– Так лучше?

– Я имела в виду твою дурацкую улыбку.

* * *

Когда я сел в машину, чтобы ехать обратно на северо-запад, на часах было уже три. Мы с Бет обменялись телефонами и пообещали друг другу оставаться на связи, хоть я и понимал, что этого, вероятно, не будет, поскольку ни она, ни я не принадлежали к тому типу людей, которые переписываются в мессенджерах. Впрочем, это тоже меня устраивало.

Не было ни объятий, ни слез, ни страстного романтичного поцелуя в последнее мгновение. Она не бежала по улице вслед за моей машиной. Я лишь увидел в зеркале заднего вида, как она, сделав победный жест, скрылась в дверях паба. И хорошо.

Я ехал по главной улице. Однако, доехав до ее конца, я остановился у церкви Святого Фаддея.

Выйдя из машины, я толкнул калитку. Она сидела на расшатанной скамейке. В своем простом сером жакете, надетом поверх синего платья, она выглядела спокойной и сдержанной. Услышав мои шаги, она обернулась.

– Странное место для прощальной встречи, – сказала мисс Грейсон.

– Я подумал, что оно нам подойдет.

– Полагаю, что так.

Мы смотрели на окружавшие нас могилы.

– Она ведь не здесь похоронена, правда? – спросил я.

– Кто?

Впрочем, она знала, о ком я спрашивал.

– Ваша сестра.

– Это церковное кладбище уже давно не используется.

– Ни на одном из окрестных кладбищ она тоже не похоронена. Я проверял.

– Мои родители ее кремировали.

– В крематории о ней тоже нет никаких записей. Как и о ее смерти вообще, если уж на то пошло.

Повисла долгая пауза. Затем мисс Грейсон произнесла:

– Потеря ребенка – это невообразимая боль. Я думаю, что горе – это вид безумия. Оно может заставить вас совершать вещи, о которых в нормальных обстоятельствах вы бы даже помыслить не могли.

– Что с ней случилось? – спросил я.

– В одну ночь мои родители куда-то ее унесли. И никогда не приносили обратно. Во всяком случае, не приносили обратно домой.

– Вот почему вас так заинтересовала история Арнхилла и шахты? Поэтому вы сказали, что знаете, что произошло с Энни?

Кивнув, она спросила:

– Авария действительно была случайностью?

– Да, – ответил я. – Была.

Лицо мисс Грейсон приобрело задумчивое выражение.

– Люди говорят, что жизнь находит свой путь. Возможно, смерть тоже иногда его находит.

«И в итоге у смерти всегда выигрышная комбинация», – подумал я.

– Мне нужно ехать. – Я протянул ей руку. – Прощайте, мисс Грейсон.

Она пожала ее своей прохладной мягкой рукой.

– Прощайте, мистер Торн.

Встав, я зашагал прочь. Я уже почти дошел до калитки, когда она меня окликнула:

– Джо!

– Да?

– Спасибо вам. За то, что вернулись.

Я пожал плечами:

– Иногда у человека просто нет выбора.

Змеившиеся проселочные дороги были темными, так что я ехал по ним медленно и осторожно. Впрочем, даже несмотря на мой черепаший темп, путь занял меньше времени, чем я ожидал. В час пик я не попал, да и мой разум был занят. Слишком занят.

Я остановился в переулке у дома, за несколько подъездов от того, где мы жили вместе с Бренданом. Выйдя из машины, я огляделся. Мне пришлось дойти до самого конца дороги, прежде чем я нашел его. Видавший виды «Форд Фокус» с двумя детскими креслами внутри и наклейкой «Маленькие монстры на борту» на заднем стекле.

Некоторое время я постоял, разглядывая автомобиль, а затем неторопливо зашагал к расположенному в паре кварталов пабу, в котором ранее так любил сидеть. Хорошее заведение. Там готовили совершенно сногсшибательный пирог с говядиной и почками.

Я заметил его сразу же, как только вошел в зал. Он сидел за нашим обычным столиком в дальнем углу. Заказав пиво и пакет чипсов, я направился к нему. Он поднял взгляд, и его изрезанное морщинами лицо расплылось в ухмылке.

– Вы только посмотрите, кого занесло в наши края.

Я поставил свое пиво на стол, а он поднялся, широко распахнув руки. Мы обнялись, так что он не видел моего лица.

После этого мы наконец сели. Брендан поднял свой бокал апельсинового сока.

– Рад, что ты вернулся целым и невредимым.

– Спасибо, – сказал я, отхлебнув пива.

– Теперь-то ты мне расскажешь, что, етить его в пень, случилось?

– Блондинка больше не представляет проблемы.

– Нет?

– Она мертва. Случайность.

Я следил за его реакцией. Однако Брендан воспринял мои слова невозмутимо.

– А как насчет твоего долга?

– Думаю, его очень скоро спишут.

– Знаешь, что сказала бы сейчас моя милая старая матушка?

– И что же?

– Цыплят по осени считают.

– В смысле?

– Ты разобрался с той женщиной, но ты что, в самом деле считаешь, что на этом все закончилось?

Открыв пакет чипсов, я предложил его Брендану, однако он, похлопав себя по животу, покачал головой:

– Диета, помнишь?

– Ах, разумеется. Ты ведь был гораздо крупнее, не так ли? Когда пил.

Он ухмыльнулся.

– Уж точно не был таким изящным Адонисом, как сейчас.