Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Конечно же нет, - брезгливо поморщилась дама, будто собеседник, который до того удивлял здравостью рассуждений и манерами, внезапно пустил газы. – Аноблирование слишком явно пахнет безыскусным подкупом. После, когда дело будет сделано… можно обсудить.
- Что ж, звучит разумно, - Раньян снова поднял свиток, покрутил в руках. – И ведь как хорошо придумано… нельзя даже сказать, что я предаю сына. Наоборот, спасаю!
- Безусловно. Это здравое, взвешенное решение, которое дает выигрыш всем.
- Всем ли?
- Всем, кто этого достоин. А есть ли нам дело до остальных?
Раньян так и не понял, кого имела в виду прекрасная незнакомка, говоря «нам», включала ли она бретера в этот круг? Впрочем, не столь важный вопрос, чтобы ломать голову.
- Большое искушение, - пробормотал Раньян, коснувшись самыми кончиками пальцев заветного предмета, квинтэссенции богатства, долгой жизни, обеспеченного будущего для детей и внуков, буде таковые когда-нибудь появятся. – У меня есть время на раздумье?
- Нет, - отчеканила дама. – «Я не готов» это плохой перевод слов «обдумаю, как дороже продать». Решение следует принять сейчас.
- Нет, - сказал бретер. Он подтолкнул грамоту ближе к даме с таким видом, будто противился поистине дьявольскому искушению.
- Уверен? – спросила дама.
- Да.
- Причины? – казалось, женщина не удивлена и не расстроена, она приняла результат как некую данность и сейчас рисовала крестики в невидимой книге счетовода. «Спросить о причинах – сделано».
- Бесполезно, - с неподдельной горечью отозвался бретер. – Неужели ты думаешь, я не обдумал эту возможность со всех сторон за долгие месяцы?
- Не то, чтобы я тебя уговариваю… но интересно, ты до такой степени не веришь в нашу защиту?
Раньян помолчал, сжимая кулаки, горько кривя губы.
- Я была с тобой честна. Ответь хотя бы тем же, - настояла дама. – Почему?
Бретер еще помолчал, и казалось, что ни звука не сорвется с его уст, но внезапно сумрачный убийца заговорил:
- Когда мы бежали из Мильвесса, одна… женщина сказала, что в мире начинается великая игра престолов. Час презрения. Тогда я не понял, о чем она. Сейчас понимаю. Наступает время негодяев. Эпоха гнусных предательств. Пора лживых клятв. Не будет деяний слишком низких и подлых для жаждущих власти. Не останется присяг и обещаний, которые не будут нарушены.
- Хм… Точное наблюдение. Интересно, что это была за женщина. Но казалось бы, в столь трудный час имеет смысл обезопасить свое дитя? Так мне видится.
- Дворяне, приматоры, короли, император, его двор, Ужасная Четверка…Вы все пляшете дьявольский хоровод вокруг моего сына. Жизнь Артиго для вас лишь фигура на доске. Вы сломаете ее, бросите ее в канаву, как только покажется выгодным. Нужно быть великим интриганом, чтобы поймать в этом водовороте жемчужину удачи. И вы чертовски хороши в этой игре.
Раньян вытянул перед собой руки с характерными мозолями.
- А я бретер, - с этими словами – Я знаю, как убивать людей разным оружием. И совсем не умею предавать предателей, обманывать лжецов. Я не настолько умен… к сожалению. Поэтому не стану играть вообще.
- Ты ведь понимаешь, что отвергая наше предложение, по умолчанию принимаешь не-наше?
- Я не хочу больше обсуждать, - честно вымолвил Раньян. – Сейчас все, что сохраняет жизнь моему сыну, это его происхождение. Безукоризненная родословная. Пусть так и остается. А дальше поглядим. Все равно ни один план не исполнится так, как видится его создателям. Вы обманете всех, но обманут и вас.
- Что же, - с неподдельной грустью вздохнула дама. – И в этом описание Малиссы тоже было истинно. Видимо, это и есть твой изъян. Сильный, храбрый… однако наивен как дитя и умом не быстр. Точно не передумаешь? Еще есть время принять верное решение.
- Нет.
- Да будет так, - склонила голову незнакомка. – Ты выбрал. И ты пожалеешь об этом.
Звучало как угроза, но, кажется, дама не грозилась, а констатировала факт, будто хлопнула печатью по сургучной кляксе.
Женщина больше не тратила время на разговоры. Свиток исчез как по волшебству, дама встала, накинув капюшон, и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы не стукнуть. Раньян поймал долгий, пристальный взгляд телохранителя, который тот бросил сквозь прорези в маске, прежде чем направиться за госпожой. От этого взгляда хотелось тут же выхватить мессер и кинуться догонять. Нельзя оставлять в живых людей, которые так на тебя смотрят. Тем более – оставлять неизвестно где, может быть даже за спиной. Но Раньян удержался от порыва и долго сидел, разминая пальцы, погрузившись в раздумья.
_________________________
Маканые свечи, как следует из названия, делались путем серии обмакиваний фитилей в расплав (с уймой хитростей). Литые – следующая стадия развития технологического процесса, когда воск уже заливался в формы с продетыми фитилями. Справедливости ради, их придумали уже в Новое время, но я решил, что в Ойкумене могли справиться и раньше.
Палач-сутенер это не выдумка, такие встречались, по крайней мере, во Франции. Вообще профессия палача довольно-таки интересная, рекомендую книгу «Праведный палач. Жизнь, смерть, честь и позор в XVI веке»
Глава 16
Глава 16
Утром Елена вышла из дома юриста загодя, сделав поправку на любые затруднения, начиная с (а вдруг?) внезапно испортившейся погоды. На груди висела кожаная сумка, изготовленная специально для переноски бумаг, с прочной цепочкой в ремне, так что срезать ее не представлялось возможным. Внутри лежало заполненное, однако, еще не подписанное письмо с отказом от претензий в случае гибели пациента. Его составил сам Ульпиан, которого идея заинтересовала, он долго выспрашивал, где рыжая подхватила такую задумку, но Елена делала большие искренние глаза и ссылалась на мгновенное озарение. В итоге юрист до утра листал свои кодексы, исчеркав уйму драгоценной бумаги.
Взять в руки исторический документ, почувствовать себя причастной к рождению новой отрасли права было приятно… Если не думать о том, что Ульпиана больше самого письма интересует перспектива судебного разбирательства с его участием. Насколько получится убедить суд в годности волеизъявления, совершенного до наступления последствий? Хороший вопрос, ответ на который лекарка надеялась не узнать никогда.
Спину же отягощал «вьетнамский сундучок», обновленный и пополненный свежими расходниками, включая настоящий спирт. Когда женщина попала «сюда», так называемая «мертвая вода» употреблялась редко и мало где, а зачастую под ней вообще понималось крепленое вино. Создавалось впечатление, что буквально за два года