Животное рухнуло под ноги Юлии. Подняв глаза, я уже не увидела светловолосого лучника. Тем временем крики толпы не стихали: первый беглец вырвался на балконы и бушевал там. Двое охранников Октавиана перепрыгнули через быка и оттащили нас подальше от злополучного места.

Торговцы подняли шум, предупреждая находящихся в здании об опасности. Вконец озверевший бык, не понимая, что угодил в ловушку, пытался поддеть рогами перила и снова и снова бодался со стенами. Когда раздался громкий треск, он посмотрел на нас, точно вдруг почувствовал, что его ждет. Балкон оторвался, и вместе с потоком бетонных осколков и пыли животное рухнуло прямо туда, где только что стояли мы с Юлией. Все потрясенно умолкли. И тут над нашими головами послышался нарастающий грохот: это начали осыпаться верхние этажи. Недоставало еще погибнуть под грудой обломков.

— Уходим! — крикнул один из солдат.

Взяв нас в кольцо, охранники бросились прочь. Когда наконец мы остановились перевести дух и оглянулись, от верхнего этажа уже ничего не осталось.

Наши туники были серы от въедливой пыли. Торговцы со всего форума сбегались узнать, что случилось. Юлию трясло, как в ознобе.

— Человек на балконе… — пролепетала она. — Он спас наши жизни.

Все устремили взгляды туда, где возник таинственный лучник. Один из охранников приблизился к зданию и вдруг отшатнулся.

— Гай, Ливий, смотрите!

Вслед за солдатами мы подошли к двери.

На ней, приколотое такой же стрелой, что сразила быка, висело воззвание о дурном обращении со слугами на Авентине. В самом низу папируса Красный Орел торопливым почерком приписал:

До тех пор, покуда рабы и вольноотпущенники принуждены ютиться в постройках с хлипкими стенами из кирпича, скрепленного скорее водой, нежели известью, новых смертей не избежать, и все они будут на совести Цезаря.

Послышался удивленный ропот: люди вокруг начали понимать, кем был лучник. Стражники Октавиана бросились в здание вверх по лестнице.

Юлия снова вцепилась мне в руку.

— Думаешь, он еще там?

— Нет, — ответила наша провожатая. — Давно уже скрылся, наверное.

— Но что ему было здесь делать? — спросила я.

— Многие люди живут сразу в нескольких домах, — пояснила Галлия. — Возможно, это его третья или четвертая квартира.

Вернувшись, охранники принесли пару чернильниц и пять папирусов с тем же текстом, что и на двери. Старейший из солдат представился Ливием. У него были коротко стриженные седые волосы и жесткие, словно вырубленные из камня черты лица. Охранник пристально посмотрел на Юлию, потом на меня.

— Вы разглядели того, кто стрелял в быка?

Дочь Цезаря немного подумала.

— Там… там был мужчина.

— И как он выглядел?

— Не могу сказать.

Ливий впился в меня глазами.

— Тоже не могу, — поспешно сказала я. — Нам угрожал разъяренный бык!

— А что говорит хозяин дома? — вмешалась Галлия.

— Что ни разу не видел этого постояльца.

— Кто-то должен был платить за жилье! — воскликнула я.

Солдат ответил кривой улыбкой.

— Он сказал, деньги попросту появлялись вовремя; к тому же здесь, на Бычьем форуме, не задают лишних вопросов.

— Это верно, — поддакнула наша провожатая.

— Может, и так, — возразил мужчина, — да только невидимок не существует. Кто-то встречался с ним хотя бы на лестнице. Когда Цезарь об этом узнает, — пригрозил он, скомкав папирус, — то пришлет людей, которых не занимают пустые отговорки.

На обратном пути к Палатину Юлия прошептала:

— Марцелл с Александром нам никогда не поверят! Говорила я им: идите с нами, так нет же, отправились в цирк!

С появлением воззвания ее страх уступил место восторгу, не омраченному даже тем, что мы не успели сделать покупки.

— Завтра вернемся, — радостно щебетала она, — и покажем им ту самую стену, возле которой чуть не погибли!

— Думаю, жертв было более чем достаточно, — с упреком ответила я.

— И могло бы быть на две больше!

Когда мы вернулись на виллу Октавиана, Юлия всем и каждому прожужжала уши о том, как мы чуть не лишились жизни. За ужином в триклинии она повторила историю от начала до конца.

— Но тут появился Красный Орел и спас нас! — выдохнула она.

Октавиан медленно опустил свиток, на котором писал.

— Что такое?

Беспокойно взглянув на меня, она повернулась к отцу.

— Да-да. Он застрелил быка, когда тот уже мчался на нас. Разве преторианцы не рассказали?

Я заметила, как Ливия от ярости переменилась в лице, но Цезарь остался на удивление хладнокровен.

— А с чего вы взяли, что это был мятежник? — спросил он бесстрастным голосом.

— Да ведь воззвание прикрепили такой же стрелой…

— Молчи! — вне себя прошипел Марцелл.

Октавиан торопливо поднялся с места (видимо, преторианцы сообщили только про обнаруженное жилище Красного Орла, ни словом не упомянув о том, что он сделал для меня с Юлией), пересел к дочери и ласково обнял ее за плечи.

— Значит, это он вас спас?

— От верной смерти, — сказала она. — Правда, Селена?

Я кивнула.

— А ты хорошо его разглядела?

Александр и Марцелл затаили дыхание.

— Я… я не знаю.

— Это очень важно, — вкрадчиво продолжал Цезарь. — Попробуй вспомнить.

Девушка наморщила лоб.

— Да. Кое-что помню. У него сильные руки, а волосы точно лен.

Октавиан встал с места.

— Спасибо, — обронил он. — Завтра купи себе любой шелк, какой пожелаешь.

Юлия улыбнулась, явно гордясь собой.

Вечером у себя в комнате я дала волю злости.

— Дура! Что на нее нашло?

Брат опустился на противоположную кушетку и покачал головой.

— Теперь его жизнь в опасности! — воскликнула я.

— А ведь это может быть человек, к которому она привязана. — Александр подался вперед и понизил голос: — Сегодня Марцелла не было в цирке.

— Как это?

— Мы пошли вместе, потом он спросил, не хочу ли я поразвлечься. Мне показалось, что речь о каких-нибудь блудницах. Конечно же, я отказался. Но Марцелл пропадал так долго, что его не нашли даже Юба с преторианцами.

— Никто из них?

— С нами пошли только семеро.

— И как они поступили, когда он вернулся?

Брат пристально посмотрел на меня.