— Мы с Тилой не отойдем от нее ни днем ни ночью, — заверил Йена Джеймс.

— Я постараюсь больше не возвращаться сюда, чтобы не ставить вас в трудное положение.

Джеймс посмотрел на племянника своими чистыми голубыми глазами.

— Говоря откровенно. Йен, раньше я люто ненавидел солдат в голубой форме. И, сам понимаешь, у меня были на то причины. Но сейчас ни голубой, ни серый цвет не имеют для меня особого значения. Я уже год не видел брата, убежденного федералиста. Сейчас мне все равно, за кого он стоит. Джаррет — мой брат и всегда им останется. Я понимаю, что Дженифер все еще в опасности. Но ты спас ей жизнь. И я всегда буду безмерно благодарен тебе за это.

Джеймс помолчал, потом, словно решившись на что-то, посмотрел Йену в глаза и прошептал:

— Я слышал, что в следующую среду сюда придет корабль конфедератов. По понятным причинам он не подойдет близко к берегу, но предполагается, что на нем прибудет Мокасиновый Змей. Его высадят где-то поблизости.

По спине Йена пополз неприятный холодок. Приказы насчет Мокасинового Змея носили вполне определенный характер. И сейчас его родной дядя, южанин, сообщал ему информацию о прибытии шпиона, которого разыскивали уже долгое время.

— Спасибо, дядя Джеймс, — прошептал он. Они снова обнялись. Йен спустился к шлюпке и занял свое место у руля. Пантера и его люди бесшумно исчезли в темноте ночи.

Пришло время ловить Змея…

Май 1862 года

— Ты не повесишь меня, Йен, как бы тебе этого ни хотелось!

— Потому что ты моя жена? — Он медленно надвигался на Элайну.

— Нет, не потому, что я твоя жена. — Она покачала головой и отступила к дальней стене палатки.

— А почему же?

— Потому что я ношу твоего второго ребенка. Йен вздрогнул и изменился в лице. Потом пытливо посмотрел на жену…

Он не остался в палатке, где стерегли Элайну, а вернулся к себе. Но не сомкнул глаз. Когда же забрезжил рассвет, услышал тихое постукивание в парусиновый полог.

— Входите!

Пригнувшись, в палатку вошел Сэм и сел на кровать.

— Как я понимаю, майор, мы поймали Мокасинового Змея.

— Скажи лучше — Змею!

— Что ж, пусть так. А человек, прыгнувший вслед за ней с лодки, утонул.

— Тело нашли?

— Пока нет.

— Проследи, чтобы продолжили поиски.

— Ладно.

Йен взял со стола начатую бутылку виски и, сделав глоток, скептически посмотрел на Сэма.

— Сэм, я не могу ни повесить, ни расстрелять ее. У нас будет второй ребенок… Но для меня вряд ли возможно и вернуть жену.

— Тебе надо ехать с ней в Сент-Августин. А повесить ее действительно нельзя. Майор, придется налаживать семейную жизнь. Надо вернуть жену.

— Для этого надо убедить Элайну, что матери двух детей нельзя заниматься политикой. А тем более шпионажем. Притом смертельно опасным.

— Так убеди же ее!

— Даже если мне и удастся это сделать, нет никакой гарантии в том, что кто-то еще не вовлечет ее в очередную аферу. А потом Элайну схватит командир, другого отряда янки и уж тогда непременно повесит! Кроме того, за время этой проклятой войны Элайна превратилась в комок нервов. С ней сейчас и разговаривать на эту тему невозможно! Если же оставить все, как есть, то я далеко не уверен, что однажды она снова не предаст родину и меня.

Сэм улыбнулся. — Надеюсь, такого не произойдет…

Элайна не знала, спала она в ту ночь или нет. Но, наверное, все-таки на какое-то время забылась. Ведь когда кто-то просунул руку в палатку и положил ее одежду, было уже светло.

Она умылась из кувшина и быстро оделась. Прошло несколько минут, и чей-то голос снаружи произнес:

— Майор ждет вас на лужайке, мадам. Когда будете готовы, выходите.

Удивленная, Элайна откинула полог и вышла. Посреди полянки верхом на Пайе сидел Йен Маккензи и держал за повод другую лошадь. Он мрачно посмотрел на жену.

— Прокатимся!

Она послушно села на лошадь, и они выехали из лагеря, но через полмили остановились у высокой сосны. Йен спешился и, бросив на жену пронизывающий взгляд, сказал:

— Думаю, ты уже догадалась, что вешать тебя я не собираюсь?

Элайна удивленно посмотрела на мужа:

— Ты не хочешь спросить, как я себя чувствовала?

— В эту ночь?

— Вообще.

— И как же?

— Сама не знаю. Только смертельно устала.

— Чем тебе помочь?

— Пойми, я просто возвращалась домой. Попасть сюда можно, только провозя контрабанду. Этим я и воспользовалась. Но знай: Мокасиновая Змея в последний раз выползла из гнезда. Больше ее не будет. Значит, не будет и смертельных укусов, которых все здесь так боятся. Я твердо решила оставить это занятие и вернуться в Беламар, в свой родной дом… Йен протянул к ней руки.

— Иди.

— Куда?

— Возвращайся домой. Вот тебе лошадь. До Беламара отсюда не больше мили. А там думай, как жить дальше. Скажешь мне о своем решении, как только я приеду.

— Йен… — Его слова потрясли ее.

— Элайна, уезжай! Не медли ни минуты, если только не готова тотчас же присягнуть в верности Федерации.

Перед глазами Элайны поплыли темные пятна. Она вдруг поняла, что хочет одного: остаться в плену у майора Маккензи.

— Поезжай!

Йен слегка хлопнул ладонью по крупу ее лошади. Та вздрогнула и не спеша пошла в сторону Беламара. Элайна машинально пришпорила лошадь, взяла в руки уздечку. Но не прошло и пятнадцати минут, как натянула поводья. Нет, она не сделает этого! Ни за что! Она просто не может расстаться с Йеном!

Элайна решительно повернула лошадь и поскакала назад. Но мужа у сосны уже не было.

— Йен! — отчаянно закричала она. Ответа не последовало. Конечно, он ушел! Освободился от нее и теперь будет жить своей жизнью!

— Йен! — снова крикнула она.

И тут увидела его. Он стоял за сосной, надвинув на лоб фуражку. Элайна спрыгнула с лошади и бросилась к нему.

— Я не передумала, Йен, и не изменила своих убеждений. Но нам незачем больше воевать друг с другом. Как это сделать, я не знаю… Сначала мне хотелось отомстить за смерть отца и казалось, что борьба штатов за независимость справедлива и благородна. Но за это время я увидела и узнала много такого, что…

И она сбивчиво рассказала мужу о случившемся в имении миссис Энглвуд. Но все же не решилась упомянуть о том, что дирижировал той отвратительной сценой Питер О'Нил.