Сведенборг также считал, что, несмотря на свой призрачный и эфемерный характер, небеса представляют собой гораздо более значимый уровень реальности, чем привычный нам физический мир. Небо, говорил он, — это бессмертный источник, откуда происходят и куда возвращаются все земные формы. Совершенно очевидно, что эта концепция не слишком далека от идеи Бома об импликативном и экспликативном порядках. Кроме того, Сведенборг полагал, что запредельная область и физическая реальность различаются по уровню, но не по сути, и что материальный мир — это просто фиксированная версия небесной реальности. Материя, из которой состоят небо и земля, «течет поэтапно» из Божественного, говорил Сведенборг, и «на каждом новом этапе она становится более простой, а значит, более грубой и туманной; она становится медленной, а потому более вязкой и холодной» [82].

О своем опыте Сведенборг написал почти двадцать книг. Когда он был уже на смертном одре, его спросили, нет ли в его вере чего-нибудь, от чего он хотел бы отречься. Он ответил со всей искренностью: «Все, о чем я написал, — такая же правда, как то, что вы видите меня. Я мог бы рассказать еще больше, если бы мне было позволено. После смерти вы все это увидите сами, и тогда мы сможем долго беседовать» [83].

Сведенборг — не единственный, кто совершал внетелесные путешествия на более тонкие уровни реальности. Персидские суфии также использовали глубокий транс для посещения «страны, где обитают духи». И опять параллели между их откровениями и свидетельствами экстрасенсов поразительны. Суфии утверждали, что в этой иной области человек обладает «тонким телом» и полагается на чувства, которые не всегда связаны с телесными «органами чувств». Они утверждали, что это измерение населено многими духовными учителями, или имамами, и иногда называли его «страной скрытых имамов».

Они придерживались мнения, что потусторонний мир сотворен исключительно из тонкой материи — «алам-ал'митхал», или мысли. Даже само пространство, включая такие понятия, как «близость», «расстояние» и «удаленные места», создано мыслью. Но это не значит, что страна скрытых имамов нереальна и состоит из пустоты. Она также не является продуктом мысли только одного человека. Скорее, эта плоскость существования создается воображением многих людей; тем не менее она едина, имеет свою осязаемую вещественность и протяженность, свои леса, горы и даже города; описанию этих моментов посвящено весьма немало суфийских сочинений. Многим западным философам эта идея может показаться странной и неприемлемой. Вот почему покойный Генри Корбин, признанный специалист по мусульманской религии, профессор Сорбонны, для описания тонкого мира изобрел термин «имагинальный», долженствующий подчеркнуть то, что мир, создаваемый воображением, онтологически не менее реален, чем физическая реальность. «Причина, вынудившая меня найти другое выражение, состоит в многолетних поисках адекватного перевода арабских и персидских текстов, смысл которых я несомненно исказил бы, если бы довольствовался термином „воображаемый“[50]», — констатировал Корбин [84].

Ввиду имагинальной природы запредельной реальности суфии пришли к выводу, что воображение само является свойством восприятия — идея, которая проливает новый свет на то, почему субъект Уиттона материализовал себя только после того, как начал думать, и почему визуализация производит такой сильный эффект на здоровье и физическое состояние нашего тела. Это также подтверждает веру суфиев в то, что человек может использовать визуализацию — процесс, который они назвали «творческой молитвой», — для изменения и перепрограммирования самой ткани судьбы.

В понимании суфиев бомовская идея импликативного и экспликативного порядков означала, что запредельная область, несмотря на свои призрачные свойства, представляет собой генеративную матрицу, порождающую целую физическую вселенную; все вещи в мире земном возникают из этой духовной реальности, утверждали суфии. Однако даже самые искушенные из них дивились тому, как путем медитации и глубокого погружения в психику можно было достичь внутреннего мира, который «развертывается и окружает человека, показывая то, что сначала представлялось как внешнее и видимое» [85].

Это откровение, конечно, — еще одна параллель между нелокальным и голографическим свойствами реальности. В каждом из нас сокрыта вся полнота небес. Более того, каждый из нас и есть небеса. Или, как говорят суфии, вместо того, чтобы искать духовную реальность «где-то», надо понять, что это «где-то» — внутри нас. Действительно, обсуждая нелокальные аспекты потусторонней реальности, персидский мистик двенадцатого века Сухраварди сказал, что страну скрытых имамов следовало бы назвать «на'-коджа-'абад» — «страной Нигде» [86].

Конечно, сама по себе идея не нова. Это же послание мы находим в выражении «Царство Божие внутри нас». Новое здесь то, что эти понятия связаны с нелокальными аспектами более тонких уровней реальности. Здесь опять предполагается, что человек, переживший опыт ВТВ, фактически может никуда не отправляться. Он может просто изменить иллюзорную голограмму реальности до такой степени, что испытает эффект путешествия. В голографической вселенной сознание не только занимает все пространство, оно также нигде.

Идея о том, что запредельная область находится в нелокальных глубинах психики, высказывалась некоторыми ПЛВ-субъектами. Как выразился один семилетний мальчик: «Смерть похожа на погружение в память» [87]. Бом высказывает примерно то же относительно нелокального перехода от одной жизни к другой: «Пока что весь наш мыслительный процесс построен на том, что мы стараемся удержать свое внимание на настоящем. Вы не сможете перейти улицу, например, если не захотите. Но сознание всегда занимает неограниченную глубину, вне времени и пространства, на более тонких уровнях импликативного порядка. Поэтому если вы погрузитесь достаточно глубоко в настоящее, то, возможно, вы не почувствуете разницу между данным моментом и с ним соседствующим. Суть в том, что в момент смерти вы входите в эту глубину. Контакт с вечностью присутствует и в настоящий момент, но он осуществляется посредством мысли. Все дело в мысленной концентрации» [88].

Разумные образы света

Идея, согласно которой более тонкие уровни реальности достигаются посредством измененного сознания, относится также к основным постулатам традиции йоги. Многие йогические практики рассчитаны специально на то, чтобы научить подобным путешествиям. Люди, которые достигают успеха в этих практиках, описывают уже знакомый нам ландшафт. Один из таких адептов йоги — Шри Юктешвар Гири, не очень известный на Западе, но весьма почитаемый индуистский святой, умерший в 1936 году в г. Пури (Индия). Эванс-Венц, который встречался с Шри Юктешваром в 20-х годах, описывает его как человека «чрезвычайно к себе располагающей внешности и высоких моральных качеств», вполне «достойного того глубочайшего уважения, которое ему оказывают почитатели» [89].

Шри Юктешвар обладал особым даром — даром перемещения между этим и другим мирами, описывая при этом запредельное как мир, состоящий из «различных тонких вибраций света и краски» и «в тысячу раз больший, нежели материальный космос». Он также говорил, что запредельный мир бесконечно прекраснее, чем наша сфера существования, и изобилует «опаловыми озерами, яркими морями и радужными реками». Поскольку он «вибрирует божественным творческим светом», там всегда прекрасная погода, и лишь иногда «выпадает сверкающий белый снег или идет разноцветный дождь».