Автобус ждал охотников на шоссе, недалеко от поворота, ведущего во двор. Кобылин, не обращая внимания на Олега, что по-прежнему держался за спиной, быстро пошел к распахнувшейся двери, взялся за поручни и легко взлетел по ступенькам. Остановился у выдвижного столика, на котором были разложены медикаменты. Вещий тут же протиснулся следом.

— Гони вперед два квартала, — бросил он водителю. — Потом остановись.

Автобус тут же рванулся с места, а Кобылин обернулся к начальнику Двух Нулей. Тот стоял напротив, все еще целясь в охотника из своего пистолета.

— Медленно достань свой пистолет и положи на столик, — велел он.

Кобылин усмехнулся и отвел полу куртки. Потом медленно и осторожно, двумя пальцами, достал из-за пояса пистолет и положил на столик рядом с аптечкой.

— И что дальше? — спросил он, все еще кипя от гнева. — Взрыв бытового газа?

— Карточку, — велел Олег, качнув пистолетом. — Достань и положи на стол.

Кобылин испытал минутное искушение сказать, что карточка дома, и послать Олега ко всем чертям. Но он взял себя в руки и не стал опускаться до мелкой лжи. Медленно подняв руку, он запустил пальцы во внутренний карман, где лежали документы, и нащупал пластиковый квадратик. Осторожно достав его, он бросил белую кредитку рядом с пистолетом.

— Все? — насмешливо спросил он.

Вещий, уже успокоившийся, не ответил. Он стоял напротив охотника, все еще целился в него из пистолета, но лицо его оставалось спокойным. Он словно делал привычную работу — не слишком приятную, но необходимую. Кобылин невольно задумался — а сколько раз Вещему уже доводилось вот так вышвыривать охотников, что пошли против него? И впервые Кобылину стало не по себе. Он понял, что действительно может оказаться в канаве с пулей в голове. Вещий — человек действия, псих, а Два Нуля — не комсомольская ячейка.

Олег так и не произнес ни слова до остановки автобуса. Но когда тот притормозил у очередного светофора, Вещий подал голос.

— Двери открой, — велел он водителю.

За спиной Кобылина зашипела дверь, в спину ударила холодная волна зимнего ветра.

— Вали отсюда, — велел Олег. — Будешь гадить — убью.

— Оружие отдай, — резко бросил Кобылин. — Мое.

Вещий поджал губы, дернулся, словно собираясь выпроводить охотника из автобуса пинком, но потом, поймав ошалевший взгляд водителя, что обернулся на голос шефа, покачал головой.

— Забирай, — процедил он.

Кобылин открыл ближайший шкафчик на стене и вытащил из него свой дробовик. Не торопясь сунул за спину, расправил куртку, маскируя оружие, сунул руки в карманы.

— Прощай, Вещий, — сказал он и, развернувшись, выпрыгнул из автобуса в сугроб на тротуаре.

За спиной зашипела дверь, автобус рванулся с места, и Кобылин обернулся, провожая взглядом красные огни стоп-сигналов. Он подождал, пока темная громада автобуса не растворится в потоке машин, а потом отвернулся.

— Ну и убирайся к черту, — сказал он.

Выбравшись из залежей снега на обочине дороги, Кобылин вышел на тротуар и влился в поток людей, спешащих к двери, над которой пылала кроваво-красная буква «М». До дома было далеко, а сегодня он намеревался лечь спать пораньше, чтобы хорошенько выспаться. Нужно было набраться сил, ведь новый день обещал быть тяжелым. Несмотря на отвратительную сцену расставания, на сердце было легко. Теперь Алексей знал, что ему нужно делать. И то, что работа будет тяжелой, нисколько его не пугало. Ведь теперь он не был связан никакими обещаниями, не был должен ничего и никому. И мог поступать так, как подсказывало ему собственное сердце.

Разбудил Алексея телефонный звонок. Открыв глаза, охотник легко поднялся с постели, постоял у дивана, сунул обратно под подушку выхваченный пистолет и медленно пошел в коридор.

Звонил городской телефон: мерзко дребезжал разболтанными внутренностями. Противно так, словно кто-то колотил по ведру с гайками. Алексей дождался очередной трели и взял трубку, отчаянно надеясь, что кто-то ошибся номером и его можно послать ко всем чертям.

— Кобылин, — выдохнул в ухо хриплый бас Григория. — Дурак ты, Кобылин.

— Гриша! — обрадовался Алекс. — Гриш, слушай, тут такие дела…

— Сиди тихо, как мышь, — перебил Борода и бросил трубку.

Алексей замолчал на полуслове, вслушиваясь в короткие гудки, едва пробивавшиеся сквозь шорох городской линии. Потом очень осторожно положил трубку на аппарат, потер ладонями щеки. Хотелось выть и кусаться, бросаться на людей и бегать по стенам. Набрать номер Бороды и хорошенько обматерить его, поминая и нечисть, и ближайших родственников. Но Кобылин не сделал этого. Развернувшись, он пошел в ванную.

Нежась под горячими струями новенького душа, Алексей перебирал в памяти все, что случилось вчера вечером. Он все помнил отчетливо, каждую мелочь, каждое слово. И от этого было ничуть не легче. Укладываясь спать, Кобылин кипел от едва сдерживаемого гнева и не мог рассуждать трезво. Он даже жалел, что так и не дал в морду Олегу. Теперь, на свежую голову, Алекс понимал, что Вещий, скорее всего, влепил бы ему пулю в голову и бросил во дворах, потому что и сам был на грани. И сейчас Кобылин жалел о том, что сделал вчера. Если бы у него появился шанс вернуться во вчерашний день, он бы все сделал по-другому. Нет, он не стал бы стрелять в мальчишку, ни за что. О том, что его палец оказался неспособен спустить курок, охотник не жалел ни секунды. Но вот потом… Ему не стоило ввязываться в этот бессмысленный спор с Олегом. Надо было повиниться, упасть начальству в ножки, сослаться на молодость, неопытность, магнитные бури и вымолить еще один шанс. Тогда все было бы легче и он мог бы по-прежнему работать под прикрытием Двух Нулей. Сейчас, когда за его спиной больше не было отряда охотников, всегда готовых прийти на помощь, Алексей чувствовал себя неловко. С одной стороны, ему стало намного легче, так, словно он сбросил с плеч тяжелый груз и теперь был свободен. С другой стороны, он чувствовал себя потерянным, одиноким, утратившим цель и смысл жизни. Но он все еще оставался охотником — в этом Алексей Кобылин был уверен на двести процентов.

Выбравшись из ванной, он насухо вытерся, высушил голову феном, побрился. Чистый и бодрый, Кобылин вернулся в комнату и оделся. Под руку ему попалась черная коробочка телефона, которую вчера Вещий забыл потребовать обратно. Алекс откинул крышку, посмотрел на экран. Телефон работал, но на экране было пусто, словно мобильник отключили от оператора связи. Хмыкнув, Кобылин бросил телефон на кровать и вышел в коридор. Там он надел начищенные до блеска ботинки, шарф и новое пальто. Поправляя кепку, Алексей посмотрелся в зеркало. Вспомнился голос Григория, советовавший сидеть тихо.

Привычным движением он потянулся за дробовиком, стоявшим в шкафчике у двери, но тут же остановился. Немного подумав, Кобылин все же протянул руку и взял с полки черную папку, в которой лежал один-единственный чистый лист.