но если бы не эта трагедия, едва ли ты основал бы Академию. Она задумывалась не только как учебное заведение, но и как прибежище для гонимых рас…

– Вампиров? – сдержанно уточнил Нис.

– Да, вампиров. Но и грифоны, и наги тоже страдали от несправедливых гонений. Двести лет назад вампирам приходилось скрывать свою сущность, прятаться. Многие считали вампиров едва ли не демонами преисподней во плоти, которые только и мечтают о том, чтобы попробовать кровь невинных дев.

Ларнис переплел свои пальцы с моими и с трудом произнес только одно слово:

– Мелли?

Мэтр Орто грустно кивнул.

– Я знаю, ты видел шкатулку, где лежат медальон и признание одного из тех ублюдков, что напали на тебя и Амелию. Они застали тебя в тот миг, когда ты почти обратил невесту, но всё истолковали неверно. Не дали объясниться, прервали обряд… Ты не смог ее спасти.

На минуту или даже больше в гостиной воцарилась тишина. Нис спрятал лицо в моих волосах, его дыхание сбивалось, будто горло перехватил спазм.

– Дальше, – хрипло попросил он спустя время.

– Дальше… Ты выкупил прилегающие территории, основал Академию и назвал ее в честь Мелли – Амелии Кристалл. Ты топил свою боль в работе: нелегко организовать такое сложное дело с нуля, и до поры у тебя было слишком много дел для того, чтобы заниматься самобичеванием. Но ты себя не простил. Часто в разговоре называл себя чудовищем и кровопийцей. Вроде как в шутку, но я-то видел, что тебе не до смеха. Ты винил себя в том, что ты такой, как есть. Что твоя любимая погибла из-за того, что ты вампир. Ты поклялся себе, что больше никогда не рискнешь с другой девушкой, – вдруг все снова пойдет не так? А кровь покупал в лавке лишь по необходимости, когда без нее вовсе нельзя было обойтись.

– О, как знакомо! – проворчала я.

– И все бы ничего, Академия работала как отлаженный механизм, чтобы обучаться здесь, будущие маги съезжались из ближайших и дальних королевств. Студенты знали, что под защитой стен Академии они в безопасности, что ректор никогда не выдает своих… Но я начал замечать, что день ото дня ты становишься все бледнее и слабее. Потом ты перестал выходить из дома. Когда я надавил, ты признался, что решил перестать употреблять кровь. Что тебе больше не по плечу эта ноша – одиночество и чувство вины снедало тебя. Несколько лет, Маркус! Несколько лет! Ты морил себя голодом и ждал, когда смерть избавит тебя от мучений! А как мы, твои друзья, должны были смотреть на это? Об этом ты подумал? Все же я не терял надежды. Уговаривал, убеждал, незаметно подпитывал твои силы магией. Но однажды наступил день – годовщина гибели Мелли, – когда ты позвал меня и признался, что скоро освободишься. Ты выглядел очень плохо и едва держался на ногах. Вампир, который мог жить и жить еще столетия! Ты сказал, что передаешь дела совету. Что деканы, которым ты полностью доверяешь, отлично справятся с управлением Академией.

Деканы при этих словах потупились, даже острая на язычок мэтрисс Нибус отвела глаза.

– Вы отлично справлялись, – признал Нис. – Мне кажется, я начинаю вас понимать…

– После этого разговора я шел к выходу сам не свой. Я не знал, увижу ли я завтра тебя или уже только твое остывшее тело. Когда я заметил вазу на каминной полке, план возник сам собой. Я взял вазу, осторожно поднялся по лестнице – я так часто бывал в твоем доме, что давно изучил, на какие ступени не надо наступать. Когда я зашел, ты стоял у стола и в тысячный раз перечитывал признания того урода. Будто это что-то могло изменить! Мелли умерла, Маркус, умерла двести лет назад! Но ты был еще жив, и я… Все мы – твои друзья, твои студенты – мы не могли и не хотели тебя терять. Прости, что стукнул тебя по голове! Я тут же остановил кровь, подлатал рану, погрузил тебя в долгий крепкий сон и собрал экстренный совет. Они согласились не сразу…

– Я вообще думала, что придушу этого придурка голыми руками! – фыркнула декан факультета теории и исследований. – Но… Потом поняла, что Тадеус прав: мы не хотели с тобой прощаться.

– Мы решили, что потеряв память и став студентом, юный Маркус снова полюбит жизнь. Начнет все с чистого листа, – подхватила мэтрисс Лул. – А может, кто знает, встретит новую любовь…

– Вы запланировали это? – опешила я.

Опешила и разозлилась! Ничего себе – сводни!

– Нет-нет! – взмахнула руками мэтрисс Лул. – Мы ничего не подстраивали! Думаю, на этот раз светлые боги были на нашей стороне: Маркус встретил тебя!

– Точно светлые? – с сомнением спросила я. – От меня одни неприятности…

Нис. Маркус… Никак не привыкну к этому имени… А он даже дернулся от моих слов, потом осторожно взял меня за подбородок и заставил посмотреть в глаза.

– Лети, никогда так не говори. Ты свет моей жизни! Если бы снова пришлось пройти через все, чтобы быть с тобой, – я бы не колебался ни мгновения!

Он обвел глазами своих друзей-заговорщиков:

– Так значит, вы пришли к соглашению и наложили на меня заклятие?

– Да, мы крепко-накрепко запечатали твою память, перенесли тебя в лазарет, а на дом наложили заклятие. Пока ты спал, мы поговорили с каждым сотрудником, убедив их хранить молчание ради твоего блага. А так как ты терзался из-за своей вампирской сущности, мы до поры погасили твои вампирские способности. Довольно долго ты верил, что ты обычный человек.

– Поэтому и книги спрятали?

– Да. Ты бы быстро догадался пойти в библиотеку и выяснить, представители какой расы умеют видеть сквозь стены, например. Мы хотели дать тебе время.

Мэтр Орто развел руками, точно хотел сказать: «Мне больше нечего добавить».

– Но я и подумать не мог, что вы едва не погибнете! Не смог просчитать предательства барона, родного отца Летиции, и того, что Рубелла и Лулиана украдут амулет. Они отчислены…

– Это мне решать, – сдержанно сказал Маркус. – Но ты прав: невозможно предвидеть все.

– Барон? – задумчиво переспросил господин Тинер. – Барон Ви’Рем? Ну вы даете, ребята!

При слове «ребята» Маркус изогнул бровь дугой, но промолчал.

– Управление уже несколько дней стоит на ушах. Пытаются понять, что за побоище произошло на старом кладбище у деревни Воронки и кто поднял всех мертвецов. Так это вы?

– Так это мы, – согласился Маркус. – Я позже все расскажу.

Мэтр Орто завершил рассказ, и деканы молчали, опустив головы, точно нашкодившие студенты. А ведь они и были студентами, когда Маркус уже