Этот вой услышал Алексей, и сердце его на миг остановилось, а потом неистово забилось от испуга.!

Неужели он опоздал?

Не разбирая дороги, он бросился к месту их последнего ночлега. Тем временем Максим Максимович первым пришел в себя. Они допустили непростительную оплошность, уверовав, что бандиты купились на их хитрость и не оставили засаду. А ведь это место было самым удобным для неожиданного захвата. И разве он не знал, что противник обнаружил лошадей, а значит, непременно найдет и место их лагеря? Получив удар прикладом по голове, он успел еще заметить быструю тень, метнувшуюся в сторону дочери, и потерял сознание.

Встав на четвереньки, он оперся руками на небольшой валун, с трудом поднялся. Падая, он, очевидно, разбил лицо, потому что на губах запеклась жесткая корка, а во рту чувствовался сильный привкус крови. Голова кружилась, но ноги держали его достаточно крепко и благополучно донесли до дочери.

Максим Максимович тщательно осмотрел голову девушки: открытой раны не было, но на затылке набухла приличная шишка. Он набрал в ладони воды из небольшой, оставшейся после дождя лужицы и плеснул Лене в лицо. Она открыла глаза, в недоумении посмотрела на отца. Тут взгляд ее остановился на теле, неподвижно застывшем в луже крови.

— Господи, кто его так?

— Кроме Рогдая, больше некому. — Максим Максимович старался не смотреть в сторону убитого. Лужа крови под его головой и ужасающая рана на горле привлекли тучи гнуса, и Гангут не выдержал, снял с себя брезентовую куртку и прикрыл мертвеца.

Лена, опираясь на руку отца, поднялась на ноги, потрогала шишку на голове. Виски рвала тупая боль, колени мелко дрожали, но могло быть и хуже, если бы не Рогдай.

Связанный парень был в отключке. По изорванному в клочья комбинезону они определили, что пес основательно потрудился и над ним. Девушка взглянула на влажное пятно на его брюках, уловила характерный запах.

— Ну, псина, кажется, ты перестарался!

Появившийся через несколько минут Алексей застал весьма любопытную картину: два неподвижных тела на траве — одно с заведенными назад руками, в отчаянно воняющих штанах, другое — с прикрытым курткой лицом; девушка, прикладывающая к затылку мокрую панаму, и мужчина с поникшим седым чубом, держащий на поводке победно улыбающегося пса.

А над всем этим безмятежно сияло солнце, синело небо и оглушительно голосили птицы.

— Да, вот и ушли незаметно. — Алексей устало присел на камень, стянул с головы панаму и вытер пот с лица. — Кто их? — Он кивнул в сторону тел боевиков. — Неужели Рогдай? — Он приманил пса, положил руку на лобастую голову. — Не хотел бы я с тобой встретиться в подобной ситуации.

На земле заворочался пленник. Алексей подошел к нему и повернулся к спутникам:

— Настоятельно попрошу вас посидеть на бережку, а я у паренька кое-что хочу выяснить…

— Алеша, мы надеемся, что… — побледнела Лена.

Алексей успокаивающе поднял руку:

— Не беспокойся, пытать огнем и забивать гвозди под ногти я не собираюсь, хотя и следовало бы.

Мужчина и девушка прихватили собаку, спустились к самой воде и оттуда продолжали наблюдать за происходящим.

Алексей склонился над боевиком. Ухватив его за шиворот, он рывком поставил парня на ноги. Но у того подогнулись колени, он приземлился на изрядно искусанный зад и тоскливо заныл:

— Не убивай, начальник. Мне приказали вас здесь на всякий случай ждать, а больше я ничего не знаю.

Ковалев брезгливо вытер руку о штанину.

— Не скули, говори, кто приказал?

— Ну этот рыжий, Македонец…

— Как его настоящая фамилия, где живет?

— Ничего больше не знаю, отпусти, начальник.

— С чего ты решил, что он рыжий?

— А его вся братва так за глаза кличет. У него через маску ресницы видны — рыжие.

— А в лицо его хоть раз видел?

— Не-а, он даже с бабами, говорят, в маске спит, поэтому никто и не знает, кто он и откуда.

— Ишь ты, хитрован какой, видно, сильно за свою шкуру боится, но ведь где-то он и без маски появляется? — Алексей закурил, задумчиво оглядел парня. — Ума не приложу, что мне с тобой делать? Ничего ты не знаешь, а может, просто запираешься?

Парень побледнел, заметив нехорошие огоньки в глазах грязного и небритого дядьки.

— Гадом буду, если совру, спрашивай, начальник.

— Македонец у вас за главного или все-таки под кем-то ходит?

— Этот в шляпе, с носом, Кацо кличут, а еще слышал, его парни Карбидом называли, говорят, большой бугор, в натуре. Только его Македонец и признает.

Сам он редко прилетает, все больше бугаев своих присылает: Балгана или Сайда. Шерхан тоже в деле участвует, он груз сопровождает со своими шакалами.

Они у него еще те звери. Сам видел по весне, оленя завалили и сырую печенку жрали.

— Что за товар у них обычно бывает?

Парень скривился, закашлялся.

— Слушай, дай воды хлебнуть, горло дерет, мочи нет!

— Лакай, как получится. Кружки у меня для тебя нет.

Напившись, парень встал на колени и вдруг ловко вскочил на ноги, как заяц, метнулся в кусты. Алексей прыгнул следом, но не рассчитал прыжка и сбил беглеца своим телом. Во время падения парень здорово стесал веснушчатую физиономию, разбил нос. Кровь моментально проложила дорожку, скапливаясь на губах. Алексей тяжело поднялся на ноги.

— Ну, и чего добился? Рожу ссадил и доволен? — Он подтянул парня повыше и с силой усадил в углубление между камней, так что ноги парня оказались выше головы, а все тело приняло вид латинской буквы «V» в несколько зауженном варианте.

— Так какой же товар достопочтенный господин в шляпе забирал?

— Каждый раз другой, сегодня вот оружие должен был взять, и в прошлый раз то же самое было, а месяц назад вроде лекарства что-то, не по-нашенски на пузырьках было написано. Коробок сто или даже поболе было…

— И только?

— Нет. — Парень потерся носом о плечо, стараясь утереть кровь, но еще больше размазал ее по щекам. — Порошок тоже раза два при мне был, но я здесь с осени, а что раньше они творили, век свободы не видать, не знаю…

— Что за порошок, надеюсь, не стиральный?

— Наркота, — буркнул парень, искоса посмотрев на Ковалева. — Не боишься, начальник, что братва с гор вот-вот спустится и замочит вас почем зря?

— Боюсь, только дурак ничего не боится.

— И бабу твою оттрахают, а из тебя и из старика этого Македонец ремней нарежет, помяни мое слово. Колян корешом его был, а ваш барбос ему горло погрыз. — Пленник смачно сплюнул. — За вашу жизнь теперь я и харчка не дам.

— Ишь как тебя повело, родимый, или в штанах подсохло, так ты и осмелел? — Алексей низко склонился над парнем, ухватил его за волосы, оттянул голову назад. — Ничего, мы ребята живучие, почище твоих «македонцев» видели и до сих пор по земле бегаем. — Он выдернул у парня из ботинок шнурки, попробовал их на разрыв и скрутил его лодыжки. — Посиди, отдохни, а чтобы криками всю окрестную живность до инфаркта не довел, сделаем тебе хорошую затычку. — Алексей стянул у него с ноги носок. — Да от такого аромата тебе один путь — в реанимацию. — Затолкав парню кляп в рот, довольно усмехнулся. — Вот теперь дожидайся своих приятелей, а Македонцу передай: русский мужик Алексей Ковалев на своей земле от этой погани в первый и последний раз бегал. Теперь он от меня по горам скакать будет. А ты мне хорошую примету дал. Амбал с рыжими ресницами — это уже кое-что!