– Ах, черт! Этого еще не хватало! Я девственница! Была… Вот это ни хрена себе!

– Ага, – не выдержал и фыркнул Сергар. – То-то все… никак! Узко, узко… девственница, черт подери! Я уж и не помню, когда у меня была девственница, и вот – на тебе, получи!

Они вдруг захохотали, вначале тихо, потом в голос – так, что слезы потекли из глаз. Расцепились, сели на кровать. Зоя предусмотрительно подложила махровое полотенце, которым вытирался «Олег». Продолжая смеяться, обнялись, прижались друг к другу, посмотрели в глаза и вдруг начали целоваться, вжимаясь губами так, что стукнулись зубами.

Отпрянули, Зоя хихикнула и предложила:

– Может, залечишь мою… рану? Только не… восстанавливай, ладно? Думаешь, приятно, когда вот такой здоровенной штукенцией тебе все там рвут? Мне и первого раза когда-то хватило, а тут вот тебе на – дубль!

Сергар, ухмыляясь, залечил «рану», потом они сходили в душ, смыли следы «первой брачной ночи» и снова забрались на кровать.

Когда Сергар вошел в Зою, она только вздохнула и подалась к нему, выгнувшись, как кошка. Он брал ее с наслаждением, вжимаясь так, будто норовил достать до самого горла. Зоя только охала, она была мокрой, буквально текла, и у Сергара билась мысль: как так может быть – женщина течет ручьем, но не может получить оргазм? Ерунда какая-то! Может, врет?

Но когда он задействовал магию, понял – вот теперь на самом деле оргазм!

Зоя тряслась, тоненько подвывала, ее плоский девичий животик вздрагивал, пытаясь высосать из партнера долгожданное семя, а когда пик наслаждения захлестнул ее так, что уже не могла сдержаться, – отчаянно закричала и потеряла сознание.

Сергар успел кончить до ее обморока, вовремя успев вспомнить о том, что неплохо было бы и предохраниться, – послал в матку Зои приказ: «Не зачинать! Отбой!» И уже через несколько секунд излился в нее бурно, обильно, навалившись на беспамятную женщину, как лев на убитую антилопу.

Зоя очнулась минут через пять. Засопела, повернулась к партнеру, долго смотрела ему в глаза, не говоря ни слова. Что она при этом думала, не знает никто. Помолчав, Зоя тихо сказала:

– Я бы отдала все деньги на свете, все, что у меня есть, лишь бы быть с тобой! Только сейчас поняла, какого счастья была лишена! Спасибо!

– Да не за что, – ухмыльнулся Сергар и предложил: – Попозже продолжим?

– Сейчас! – яростно выдохнула Зоя. – СЕЙЧАС!

– Ну… я, конечно, мог бы сейчас, но… стоит немножко подождать, чтобы я…

Он не договорил – Зоя, изогнувшись, по-кошачьи приподнялась, нырнула ему между бедер, и через секунду он уже забыл, что хотел сказать. И вообще забыл, что можно говорить. В такие минуты – ни до чего.

И все пошло так, как надо. Так, как им хотелось. А им – хотелось.

И самое главное – моглось.

Боль в руках. Запястья болели, кисти рук онемели, будто отсиженная нога. Болели и плечи – их вывернули назад, завязав руки за спинкой кресла. В глазах двоилось, подташнивало. Уже привычно определил: «Сотрясение мозга, точно!»

– Вы его не слишком сильно приложили, придурки? – Низкий хрипловатый голос откуда-то сбоку, справа. – Чего он никак не может очнуться?

– Хозяин, да некогда было! Он с телкой, кругом народ. А если бы начал махач? Глянь на его плечи – парень-то развитой! Инвалид?! Какой он, к хренам, инвалид – об него биту обломать можно!

Кто-то схватил за отросшие волосы, дернул вверх:

– Эй, ты слышишь? Пацаны, я вам глаз на жопу натяну, если он сдохнет раньше времени! Ну не могли в людном месте – надо было подождать и взять в другом! Все-таки вы ишаки, в самом деле!

– Да он очнулся, Роман, глянь! Глаза открыл! А ты говоришь, сильно… все ништяк!

– Я скажу, когда ништяк! А пока не ништяк, идиоты! Молчать!

Сергар сфокусировал взгляд на розовом пятне, парящем перед его глазами, и, разогнав дурман, разглядел широкое лицо с восточными миндалевидными глазами, крупный нос, полные губы. И все это произведение природы было водружено на новый, явно дорогой костюм, принадлежавший крупному, плечистому мужчине лет пятидесяти. Он рассматривал Сергара как интересный, но отвратительный экспонат музея уродцев. При этом лицо мужчины оставалось бесстрастным, будто каменная маска.

Рядом с ним стоял мужчина лет сорока, жгучий брюнет в свободной блестящей рубашке, видимо, шелковой. Именно он держал Сергара за волосы, кривя губы в демонической ухмылке, обнажающей желтоватые резцы, среди которых блестел желтый металл. Увидев, что Сергар начал отходить от беспамятства, довольно ухмыльнулся.

– Ну вот ты и с нами.

– Дайте ему выпить, что ли! – прогудел голос справа, и в губы Сергара ткнулось горлышко бутылки. Он невольно глотнул, задохнулся от крепости напитка, пахнущего жженым зерном, и по глотке прокатился огненный шарик, остановившись в желудке. Через несколько минут одурь почти прошла, мозги прочистились, и только голова болела так, будто в ней работала толпа молотобойцев, все время промахивающихся по наковальне. Их молоты хорошенько били по стенам «кузни», и, казалось, череп вот-вот взорвется, разлетится на кусочки, дав свободу раздувшемуся от прилива крови мозгу.

Сергар обвел взглядом комнату, людей, которые в ней были, и после мучительной и болезненной попытки вспомнить, как сюда попал, картинка произошедшего всплыла так ясно, будто и не было никакого обморока.

Они с Зоей возвращались из сбербанка – Сергару выдали карточку, на которую он перевел все свои деньги – почти все, оставив несколько десятков тысяч наличных на расходы. Часть в бумажнике, часть спрятал в палате.

Ясный день, нежарко, на небе редкие облачка. Ветер веет, рядом молоденькая красотка, в которую превратилась Зоя после «переделки», ноги идут по земле как новенькие, впереди – посещение ресторана (надо же отметить счастливое освобождение?!), все хорошо, все замечательно, и… удар! И темнота. Все. Очнулся – эта комната, эти люди, разглядывающие его так, будто он сам по себе завидный охотничий трофей, и густой туман неизвестности, рассеять который больная голова пока не могла.

– Вот и хорошо! – удовлетворенно кивнул брюнет, отпустил волосы пленника и отошел на три шага назад. – Босс, мне самому с ним потолковать или вы это сделаете?

– Сам! – мужчина с восточным лицом уселся в кресло напротив Сергара, скрестил руки на груди и молча, упорно, будто стараясь просверлить взглядом дырку в груди человека напротив, уставился на него черными, глубоко посаженными глазами.

Молчал он минуты три. Молчал и Сергар, пытаясь справиться с дурнотой и опасаясь, что его сейчас вырвет, да так, что долетит и до незнакомца. Очень уж мутило! Верный признак сотрясения мозга, без всякого сомнения!

– Плохо, да? – бесстрастно спросил широколицый, в голосе которого не было ни тени сочувствия. – Ребята немного перестарались. Но что поделать? Такова жизнь. Это их работа, и сделали они ее хорошо. Ты хочешь что-то спросить?