Уилл произнес это с таким чувством, что она вновь посмотрела на него.

– Уилл…

Потянувшись к Эви, он положил руку ей на затылок.

– Ты мое солнышко, Эви, – хриплым голосом проговорил он. – Ты всегда была для меня лучезарным лучиком.

Эви улыбнулась ему в ответ, но от волнения у нее так сильно перехватило горло, что она не могла говорить. Но потом Уилл вздохнул, и она почувствовала, что с ним произошла какая-то перемена. Короткая передышка подходила к концу, они вновь возвращались в реальный мир, полный опасности.

– Я хотел бы весь день провести в постели с тобой, любимая, – произнес Уилл, – но…

– Я знаю, что пора вставать, – с сожалением сказала Эви.

Соскользнув с кровати, она нашла свои очки. Последовав за ней, Уилл поднял ее туфлю, упавшую на пол, и помог ей с корсетом. Наклонившись, он поцеловал ее в нос.

– Иди в соседнюю комнату и там оденься. Я присоединюсь к тебе через минуту.

Эндикотт направился к умывальнику в углу комнаты, а Эви пошла собирать свои вещи. Она с трудом натянула платье, но до пуговиц так и не дотянулась. Тогда она попросту надела поверх платья жакет, зная, что тот прикроет беспорядок в одежде. Капор скрыл ее всклокоченную голову, слава богу, однако Эви подозревала, что вид у нее все равно взъерошенный.

Тем не менее Эви сделала еще несколько попыток расправить подол платья, надеясь, что никто не догадается, чем она занималась все утро. А еще она попыталась не упасть, спускаясь лестницы, потому что ноги у нее все еще дрожали после взрывной встречи с Уиллом. Ей безумно хотелось принять горячую ванну, привести себя в порядок и спокойно поразмышлять об Уилле, включая преступные заговоры, предполагаемые убийства и собственную предстоящую свадьбу. Рядом с ним Эви чувствовала себя невыносимой развалиной.

– Я совсем не хотел тебя торопить, – сказал он, подхватывая ее под локоть, – но мне нужно поймать О’Шая, пока его след не простыл.

Она позволила ему довести себя до двери.

– Но ты сделаешь все возможное, чтобы помочь Майклу, не так ли? – Уилл хотел разобраться в данной ситуации до конца, но Майкл нарочно затягивал его дознание, это обстоятельство Эви очень тревожило.

Глаза Уилла опасно блеснули.

– Эви, я очень надеюсь, что ты не станешь давить на меня во время расследования, учитывая наши отношения.

– Нет, конечно! – возмутилась она. – Как только такое могло прийти тебе в голову?

– Как это могло не прийти мне в голову, учитывая наше прошлое, – поправил ее Уилл. – Господи, мы же отличная пара, не так ли? Думаешь, мы сможем когда-нибудь просто говорить друг другу правду?

– А вот теперь ты ведешь себя грубо, – заметила Эви, пытаясь не подать виду, как его слова ранили ее. – Кроме того, это не я использовала наше знакомство. Не я, а ты!

– У меня нет времени на длинные дискуссии. – Он приподнял ее подбородок и посмотрел Эви в глаза. – Давай проясним одно обстоятельство, любимая. Мы с тобой поженимся, что бы ни случилось с Боумонтом. Пока что мне все равно, что с ним будет, и я не стану переживать, даже если остаток жизни он проведет в каземате Ньюгейтской тюрьмы.

– Не смей угрожать мне, Волк Эндикотт! – воскликнула Эви. – Я не намерена…

– Ты должна сейчас узнать еще кое-что, – перебил ее Уилл. – Я никогда не разбрасываюсь пустыми угрозами. – С этими словами он вывел ее из комнаты.

Уилл шел по безлюдной улице. Район был не из самых спокойных. В наступающих сумерках дома теснились словно банда подростков, собирающаяся напасть на прохожего сзади. Уилл обходил кучи мусора и распугивал шныряющих под ногами крыс. Сент-Джайлз – район нищеты, существование здесь похоже на тюремное и неудивительно, что живущие в трущобах ирландцы так агрессивны и ненавидят тех, кто может себе позволить достойную жизнь. А ведь всего в нескольких кварталах отсюда находится район Мейфэр – белые роскошные особняки, богатые магазины, состоятельные жители, он казался другой страной, так велика была разница между ним и этими трущобами. Трудно было не понять бедных тружеников, которые рвались уничтожить хозяев жизни.

Годы войны научили его, что насилие обязательно влечет за собой насилие, гибнут обе враждующие стороны, зло порождает зло. Если Уилл с Алеком не выявят заговорщиков, обязательно пострадают невиновные, включая Эви, Бриджит О’Шай и даже Майкла Боумонта, который, похоже, виновен лишь в том, что у него слишком доброе сердце.

Уилл миновал таверну, возле темных дверей которой кучковались несколько подозрительных типов. Они курили трубки и с интересом поглядывали на него. Уилл сунул руку под мундир, где прятался его пистолет, чтобы показать, что он вооружен. Это движение в сочетании с его многозначительным взглядом сделали свое дело. Двое мужчин скрылись в полуразвалившейся лавке. Оставшийся малый смотрел на него с беззубой улыбкой, которая могла бы показаться смешной, если бы не ненависть, исказившая его испитое лицо.

Кто мог упрекнуть беднягу? Да стоимость одних только сапог Уилла, вероятно, могла бы обеспечить этого мужчину и его семью едой или выпивкой на год.

Уилл завернул в переулок, ведущий к Вайн-стрит, а потом по улице Шарлотт-Мьюз к Уобурну. Темнота сгущалась, тяжелые черные тучи, казалось, легли на продавленные крыши домов Сент-Джайлза. К счастью, Эндикотт хорошо видел в ночном полумраке, глаза у него были зоркие, как у кошки. Из окон лился тусклый свет свечей или ламп, светились витрины винных лавочек и окна пабов – радость жителей этого бедного района.

Прошло полтора дня, как Эви передала ему информацию, полученную от Боумонта. Уилл, Алек и люди Адена вели постоянные поиски О’Шая и других риббонменов. Уилл еще раз допросил Бриджит О’Шай, но та только рыдала да страстно отрицала возможность участия своего брата в заговоре. Правда, ее настроение изменилось, когда он напомнил ей о битве при Гарве и о роли риббонменов. На пару минут девушка затихла и успокоилась, а ее рыдания прекратились. Уилл надавил на Бриджит еще немного, и она наконец призналась, что ее брат участвовал в операции в Гарве, однако он поклялся, что оставит подобные дела, когда они переедут в Лондон. Правда, затем она вновь разрыдалась, причитая, что брат связался с плохими людьми.

Уилл все-таки заставил девушку заговорить. Явно испугавшись потерять работу и опасаясь войти в противоречия с законом, девушка, в конце концов, указала адрес дома в неприятном районе в самом центре Сент-Джайлза, где прятался О’Шай и его соратники. Указание, правда, было весьма сомнительным, так как девушка могла соврать, выигрывая время и давая брату скрыться. Всего полчаса назад Алек отправил Адену срочное сообщение о том, что они разыскали дом, в котором прятался О’Шай. Когда письмо принесли в дом Адена, Уилл как раз был у него. Он тут же отправился на встречу с Алеком, пообещавшим не предпринимать никаких действий до его прихода.

Обойдя угол, Эндикотт оказался на небольшой площади, окруженной со всех сторон трех– и четырехэтажными полуразрушенными домами. Уилл притаился в глубокой тени у какой-то двери, не обращая внимания на то, что по его ногам, похоже, прошмыгнула крыса. Он ждал Алека, не двигаясь и обводя глазами площадь, высматривал на всякий случай пути отступления. Сейчас любой прохожий самым нелепым образом может раскрыть его присутствие. Конечно, О’Шай вряд ли расставил тут дозорных, но незнакомца заметят мгновенно. Не привлекая к себе внимания, заговорщики сразу пустятся наутек.