— Данкан Мунро.

— Что привело вас сюда? — спросил я.

— Давайте поговорим в машине, — предложил он.

Салон у «Хамви» такой же просторный внутри, каким выглядит снаружи; правда, бо́льшая часть пространства занята гигантским трансмиссионным туннелем.[44]Передние сиденья небольшие и разнесены друг от друга на значительное расстояние. Словно ты и твой собеседник едете по разным дорожным полосам. Я был уверен, что такое разделительное пространство вполне соответствует нашему настроению.

— Ситуация меняется, — начал разговор Мунро.

— Ситуация меняется постоянно. К этому надо привыкнуть.

— Офицер, о котором будет идти речь, отстранен от командования своим подразделением.

— Рид Райли?

— Нам не следует упоминать его имени.

— А кто может нас услышать? Или вы думаете, что в этой машине установлены «жучки»?

— Я просто следую инструкции.

— Так это за ним прилетал «Блэк Хок»?

Мунро утвердительно кивнул.

— Сейчас его переправляют в Форт-Беннинг. Затем переправят еще куда-то и там спрячут.

— Почему?

— Два часа назад там была паника. Телефонная линия буквально дымилась. А причину я не знаю.

— Келхэм лишился сил, охранявших его запретную зону. Это и есть причина.

— Вы опять за свое… Да не было там никогда никакой запретной зоны и никаких сил для ее охраны. Я же говорил вам об этом.

— А я только что с ними встречался. Шайка гражданских йеху.[45]

— Похожих на тех, что действовали в Руби-Ридж?[46]

— Но здесь все было менее профессионально.

— Ну почему люди занимаются такими идиотскими делами, как это?

— Потому что они завидуют нашей — на их взгляд, роскошной — жизни.

— И что с ними произошло?

— Я прогнал их вон.

— И тогда кто-то понял, что надо вывозить Райли… Популярности это вам не добавит.

— А я и не стремлюсь становиться популярным. Я просто хочу выполнять свою работу. Это армия, а не средняя школа.

— Он ведь сын сенатора. Он становится известным. Вы знаете, что Корпус морской пехоты нанимает на работу лоббистов?

— Я слышал об этом, — ответил я.

— Это была наша версия.

Из своего окна я видел дом семейства Макклатчи, с его низкой крышей, залепленным грязью сайдингом, низкими окнами и раскидистым деревом.

— Зачем вы приехали сюда? — спросил я.

— По той же самой причине, по которой вы прогнали прочь йеху, — ответил Мунро. — Я тоже стараюсь выполнить свою работу.

— И каким же образом?

— Я навел справки в отношении двух других упомянутых вами женщин. В документах управляющего делами имеются информационные сообщения. Я сверил информацию и отдельные факты, относящиеся ко всему отрезку времени. Похоже, что капитан Райли был неравнодушен к женскому полу. Со времени перевода сюда у него была целая цепь подружек, длиннее, чем мой детородный орган. Весьма вероятно, что и Дженис Чапман, и Шона Линдсей были в его списке. Я хочу выяснить, не была ли Розмари Макклатчи третьей в его списке.

— Как раз поэтому и я здесь.

— Великие умы мыслят одинаково, — изрек Мунро. — Или же дураков не отличить друг от друга.

— А у вас есть при себе его фото?

Он расстегнул пуговицу правого нагрудного кармана, пришитую чуть ниже ленточки с именем, и, достав тонкий черный блокнот, раскрыл его, вынул лежащее между страницами фото и подал его мне, вытянув руку на всю ширину трансмиссионного туннеля.

Капитан Рид Райли. Впервые я увидел его лицо. Фотография была цветной, возможно, предназначенной для паспорта или другого гражданского документа; на ней он был без головного убора и других предметов, влияющих на внешность. По фотографии ему казалось около тридцати. Он был широким и в то же время подтянутым, нечто среднее между дородным и стройным. Лицо загорелое, чуть улыбающееся, с выставленными напоказ исключительно белыми зубами. У него были каштановые, коротко подстриженные волосы и умные пустые глаза, в углах которых сходились тонкие паутинки морщинок. Он выглядел надежным, дееспособным, твердым… но смотреть на него не хотелось. В общем, он выглядел как любой пехотный капитан, на которых я вдоволь насмотрелся за время службы.

Я протянул фотографию Мунро.

— Хорошо, что у нас есть его идентификация. Но готов держать пари, что все рейнджеры в глазах старой миссис Макклатчи выглядят на одно лицо.

— Вот сейчас мы это и проверим, — сказал Мунро, открывая дверь.

Я вышел через свою дверь и ждал, пока он обходил машину сзади.

— Я расскажу вам еще кое-что, выявившееся в результате проверки. Хотя что-либо из этого вам должно быть известно. Шериф Деверо вовсе не лесбиянка. Она тоже отметилась в постели Райли. Они встречались меньше года назад.

После этого он зашагал впереди меня к двери дома Эммелин Макклатчи.

Эммелин Макклатчи открыла дверь после второго стука Мунро. Она встретила нас приветливо, но сдержанно. Меня женщина запомнила еще с предыдущей встречи и внимательно выслушала Мунро, назвавшего себя, после чего пригласила нас войти в дом, в маленькую комнату, где по обе стороны камина стояли два деревянных стула с жесткими спинками, а пол покрывал сшитый из лоскутков ткани коврик. Потолок нависал почти над самой головой, пространство комнаты казалось сжатым, воздух был пропитан запахами еды. На стене висели три фотографии в рамках. С одной на нас смотрел Мартин Лютер Кинг, со второй — президент Клинтон, а с третьей — Розмари Макклатчи. Ее фотография была похожа на ту, что я видел в документах ведомства шерифа, но здесь девушка выглядела еще более очаровательной. Какой-то друг с камерой, фотопленка, солнечный день, рамка, молоток и гвоздь — вот и все, что осталось от живого существа.

Мы с Эммелин устроились на стульях по обе стороны камина, предоставив Мунро стоять на коврике. Стоя в этой маленькой комнате он выглядел таким же крупным, как я сидя; таким же неловким, таким же неповоротливым, таким же странным пришельцем. Достав из кармана фотографию, майор прижал ее лицевой стороной к груди.