Внезапно он сажает меня на рояль. Мои пятки ударяют по клавишам, и те отвечают дикой какофонией. В это время он раздвигает мои колени, берет меня за руки.

— Ложись на спину, — приказывает он и держит меня за руки, пока я опускаюсь навзничь на крышку рояля. Она жесткая и неудобная. Он еще шире раздвигает мне ноги, и мои пятки пляшут по клавишам, по сочным басам и пронзительным верхам.

Ах, милый! Я знаю, что он задумал, и предвкушение… Он целует внутреннюю сторону моего колена, поднимается все выше и выше, целует, подсасывает, покусывает. Я отвечаю ему громкими стонами. Нежная ткань рубашки сдвигается все дальше, щекочет мне кожу. Я сдвигаю ноги, и клавиши тоже стонут. Закрыв глаза, я вся отдаюсь блаженной неге, когда его губы добираются до верха моей ляжки.

Он целует меня там… (Ах, милый…) потом тихонько дует на волосы, и вот уже водит кончиком языка вокруг клитора. Еще шире раздвигает мне ноги. Я ощущаю себя раскрытой, беззащитной. Он крепко зажал под мышками мои колени, а его язык мучает меня, не давая пощады, передышки… не давая облегчения. Приподняв бедра, я подлаживаюсь под его ритм.

— Кристиан, пожалуйста! — молю я.

— Нет-нет, детка, еще рано, — дразнит он, но я чувствую, как внутри начинается пульсация. Вдруг он останавливается.

— Нет, не надо, — хнычу я.

— Это моя месть, Ана, — нежно рычит он. — Раз ты споришь со мной, я буду отыгрываться на твоем теле. — Он проводит дорожку из поцелуев через мой живот, его руки ползут вверх по моим бедрам, гладят, тискают, дразнят. Его язык описывает круг около моего пупка, а его руки и большие пальцы — ах, эти пальцы! — добираются до верха моих ляжек.

— А-а! — вскрикиваю я, когда он вставляет большой палец внутрь меня. Другой палец терзает меня, медленно, мучительно медленно поглаживает клитор. От его прикосновений я выгибаю спину, отрываю ее от рояля, извиваюсь. Я уже на грани, это невыносимо.

— Кристиан! — кричу я, теряя над собой контроль.

Он проявляет жалость ко мне и прекращает пытку. Подняв мои ступни с клавиш, толкает меня; внезапно я скольжу по роялю, скольжу на атласной ткани, а он следует за мной, ненадолго встает на колени между моих ног, надевая презерватив. Он ложится на меня, а я тяжело дышу, жадно гляжу на него и тут только обнаруживаю, что он голый. Когда он успел раздеться?

Он опирается на руки и смотрит на меня. В его глазах я вижу удивление, и любовь, и страсть. От восторга у меня замирает дыхание.

— Я жутко хочу тебя, — говорит он и очень медленно и умело входит в меня.

Я тяжело и томно распростерлась на нем, обессилевшая. Мы с ним лежим на огромном рояле. Да уж, лежать на Кристиане гораздо удобнее, чем на крышке рояля. Стараясь не прикасаться к его груди, я ложусь щекой на его плечо и замираю. Он не возражает, и я слушаю, как успокаивается его дыхание. Как и мое. Он ласково гладит мои волосы.

— Ты пил вечером чай или кофе? — спрашиваю я сонно.

— Что за странный вопрос? — отвечает он, тоже сквозь сон.

— Я хотела принести тебе чай в кабинет, но потом поняла, что не знаю, понравится ли это тебе.

— А-а, понятно. Ана, вечером я обычно пью воду или вино. Впрочем, могу попробовать и чай.

Его рука ритмично и нежно гладит меня по спине.

— Мы в самом деле так мало знаем друг о друге, — говорю я.

— Да, — соглашается он, и в его голосе звучит ужасная печаль. Я тут же сажусь и смотрю на него.

— Ты что? — спрашиваю я.

Он качает головой, словно хочет прогнать какую-то неприятную мысль, и, подняв руку, гладит меня по щеке. Я заглядываю в его глаза, сияющие и серьезные.

— Я люблю тебя, Ана Стил, — говорит он.

Будильник оживает в шесть утра и сообщает дорожную сводку. Я с трудом вырываюсь из мучительного сна с участием блондинок и брюнеток и не сразу понимаю, где я. Но тут же забываю про сон, так как Кристиан Грей обвился вокруг меня, словно шелк; его всклокоченная голова покоится на моем плече, рука накрыла куполом мою правую грудь, а нога придавливает меня своей тяжестью. Он все еще спит, а мне очень жарко. Но я не обращаю внимания на дискомфорт, запускаю пальцы в его волосы, и он шевелится. Раскрывает ярко-серые глаза, сонно улыбается. О господи… он прекрасен.

— Доброе утро, красавица, — говорит он.

— Доброе утро, красавец, — улыбаюсь я в ответ. Он целует меня и, опершись на локоть, любуется мной.

— Выспалась?

— Да, несмотря на ночной перерыв.

Его улыбка расползается шире.

— А-а-а, ты тоже можешь разбудить меня в любое время. — И он снова меня целует.

— А как ты? Хорошо спал?

— Я всегда хорошо сплю с тобой, Анастейша.

— Никаких кошмаров?

— Никаких.

Я хмурю брови и спрашиваю:

— Что тебе снится в твоих кошмарах?

Его улыбка меркнет, лоб собирается в гармошку. «Черт — мое глупое любопытство!»

— Доктор Флинн считает, что это эпизоды из моего раннего детства. Одни яркие, другие не очень. — Его голос обрывается, на лице задумчивость и страдание. Он рассеянно проводит пальцем по моей ключице.

— Ты просыпаешься с криками и в слезах? — неуклюже шучу я.

Он удивленно смотрит на меня.

— Нет, Анастейша. Я никогда не плакал, сколько себя помню.

Он хмурится, словно погружаясь в глубину своей памяти. Ну нет, это слишком темное место, чтобы посещать его в этот час.

— У тебя сохранились какие-то радостные воспоминания о детстве? — тут же спрашиваю я, в основном чтобы его отвлечь.

Он задумывается, все еще поглаживая пальцем мою кожу.

— Я помню, как моя родная мать что-то пекла. Помню запах. Наверное, именинный пирог. Для меня. А еще, как в доме появилась Миа. Мама, Грейс, беспокоилась, какой будет моя реакция, но я сразу полюбил крошку. Мое первое слово было «Миа». Я помню первый урок игры на фортепиано. Мисс Кейти, преподавательница, была просто чудо. Еще она держала лошадей. — Он с грустью улыбается.

— Ты говорил, что мама спасла тебя. Как?

Задумчивость исчезает, и Кристиан глядит на меня так, словно я не понимаю элементарных вещей, таких как дважды два.

— Она усыновила меня, — говорит он. — Когда я впервые увидел ее, мне показалось, что она ангел. Она была одета в белое и такая ласковая и спокойная. Она осматривала меня. Я никогда этого не забуду. Если бы она отказалась от меня или если бы отказался Каррик… — Он пожимает плечами и смотрит на часы. — Впрочем, это слишком длинная история для утреннего часа.

— Я поклялась себе, что узнаю тебя лучше.

— Ну и как, узнали, мисс Стил? Кажется, вас интересовало, что я предпочитаю, кофе или чай. — Он усмехается. — Вообще-то я знаю способ, с помощью которого вы узнаете меня еще лучше. — Он приникает ко мне губами.