Убедиться в том, что предостережения Крылова имеют под собой самые реальные основания, полковник смог в первый же рабочий день на следующей неделе.

Выйдя из кабинета Орлова после традиционного утреннего совещания, он заметил в коридоре Кирилина, явно кого-то поджидавшего.

— Здорово, Иваныч! — встрепенулся тот, заметив Гурова. — А я по твою душу.

— Что стряслось?

— Да в целом оно, возможно, и ничего, но дело такое… В общем, я решил сначала тебе сказать. Тут Стеклов этот звонил. Помнишь, с которым недоразумение у тебя вышло из-за подследственных? Не поделили вы там кого-то.

— Такое не забудешь, — усмехнулся Гуров. — Тебе спасибо, выручил. А то и до сих пор, наверное, не удалось бы поговорить с этим Лиманским. А что, Стеклов старые счеты вспомнил? Претензии предъявляет?

— Да нет, претензий он не предъявляет, но про счеты, кажется, не забыл. Просит Чепракова на допрос. Говорит, по какому-то делу он там у него пересекся. Мол, я вам навстречу пошел, теперь и вы окажите любезность.

— Вот оно как, — нахмурился Гуров, — любезности, значит, просит. И что ты ему ответил?

— Да говорю же, не отвечал пока. Сказал, подумаю. А сам к тебе пошел, чтобы предупредить. Мало ли. Я же не знаю, что там у тебя по этому Тимашову. Может, нехорошее что. Может, этот Чепраков как-то здесь замешан. В общем, решил сначала тебе сказать. Торкнулся в кабинет, там закрыто. Потом вспомнил, что ты на планерке. Пришел сюда. Так что скажешь? Отпускать, что ли, его?

— Послушай, Иван Демидович, — все так же хмуря брови, проговорил Лев. — А давай-ка я тоже подумаю. Не будем торопиться.

— Да? — пытливо взглянул на него Кирилин. — Что ж, значит, действительно там неладное что-то с этим Чепраковым? Не хочешь поделиться, чего накопал? Мы все-таки тоже его разрабатываем в каком-то смысле.

— Да нет, насчет самого Чепракова у меня ничего особенного нет, — поспешил заверить Гуров, уловив в голосе коллеги обиду. — Так вообще… Сама ситуация требует осмысления. В целом. Не будем торопиться. Ты ему когда обещал ответ дать?

— Да я точного времени не назначал, — ответил Кирилин. — Сказал, что он у нас тоже на допросах периодически задействуется, так что нужно подходящее время выбрать. А как выберем, я ему перезвоню.

— Вот и отлично! — улыбнулся Гуров. — Ты, Иван Демидович, просто настоящий стратег. Дай мне полчасика, чтобы сориентироваться, а тогда уж и будем решать, как нам поступить. Идет?

— Ладно, как скажешь. А как там у тебя продвигается с Тимашовым-то с этим? Что-то в последнее время тебя почти не видно. Есть что-нибудь реальное? Мотивы, версии? Хотя бы ориентировочно?

— Все есть, Иван Демидович, и версии, и мотивы. С доказательствами только пока не густо. Поэтому ты меня пока не пытай. Не требуй результатов раньше времени. Расследование еще только на середине, а не в конце.

— Да я не требую. Просто узнать хотел, нет ли чего нового. Глядишь, и нам в копилку нашел бы чего добавить. Я слышал, ты тут такую деятельность широкую развернул. Чуть ли не весь личный состав МВД уже успел опросить, — лукаво улыбнулся Кирилин.

Но Гурову после этих слов стало совсем не до смеха. Он понял, что, как ни старался проводить свои негласные опросы по возможности тихо и, так сказать, келейно, незамеченными они не остались. Правда, к Кирилину он иногда обращался за помощью, когда собственные связи не позволяли ему выйти на нужного человека. Но о том, что эти встречи происходят в рамках некой «широкой деятельности», полковник, конечно, не докладывал.

И вот Кирилин как ни в чем не бывало заявляет, что про эту деятельность он, видите ли, «слышал». Что это может означать? Только одно — что об этом уже «говорят».

«Конспиратор хренов, — досадуя на свою неосмотрительность, думал Лев. — «Насветил», наверное, везде, где только можно было. Если уж Ваня об этом «слышал», андросовские «шестерки» знают наизусть».

Тут ему пришла мысль, что, возможно, этот неожиданный вызов на допрос Чепракова как-то связан с той активной «корреспондентской» деятельностью, которую проводил он на прошлой неделе.

— Нет, Иван Демидович, — поспешил ответить он немного удивленному этой продолжительной паузой Кирилину. — По вашей части я ничего не накопал. Со своей бы разобраться. А насчет Чепракова мне подумать надо. Через полчасика к тебе зайду.

По дороге в кабинет мысль о связи неожиданного хода Стеклова с активизацией проводимых им расспросов не покидала полковника.

«Первое предупреждение уже было, зубки мне тоже показывали. — Не иначе, этот вызов на допрос — третья часть «марлезонского балета». Что они задумали?»

Учитывая все то, что он узнал в ходе своих опросов, задумка эта могла состоять в чем угодно. Методы Андросова и его приспешников были разнообразны, смелы, нередко оригинальны и самобытны. Поэтому предугадать заранее, как они поступят в том или ином случае, не представлялось возможным.

Но на новый вызов необходимо было ответить, и, поразмыслив, Гуров решил разить врага его же оружием.

Достав телефонную трубку, он набрал номер Заруцкого.

— Павел Егорович? Добрый день. Гуров беспокоит.

— Лев Иванович! Здравствуйте! Очень рад вас слышать, — с неувядающим оптимизмом отозвался адвокат. — Есть какие-то новости?

— Не совсем. То есть новости есть, но сейчас я хотел бы поговорить с вами не о новостях. Вы сможете подъехать ко мне в Управление?

— Если это необходимо в интересах дела, конечно. Я готов оказать любую помощь, какая может потребоваться.

— Отлично. Когда вас ждать?

— А когда нужно?

— Чем скорее, тем лучше, разумеется.

— Что ж, если так, я готов выехать прямо сейчас.

— Это было бы великолепно. С нетерпением вас жду.

— Ну что там, как? — тревожно и с любопытством глядя в лицо полковника, начал с расспросов адвокат, войдя в кабинет. — Вы сказали, что есть новости. Не томите, мы все как на иголках. Валерий Алексеевич звонит мне чуть ли не каждый день, думает, что вы не хотите с ним общаться, общаетесь только со мной. Но вы, кажется, ни с кем из нас не желаете делиться новостями. Это очень печально. Все волнуются. Пожалейте хотя бы Ирину.

— Не стоит делать из меня монстра, — улыбнулся Гуров. — Дело оказалось сложным. Я не делюсь информацией потому, что ничего конкретного, собственно, пока нет. Понятно, что все произошедшее с Андреем Тимашовым — хорошо продуманное и заранее организованное убийство, но…

— Все-таки убийство! — воскликнул Заруцкий. — Вот, значит, как. Сбываются худшие предположения. И кто же этот негодяй?

— Я как раз об этом хотел сказать. Преступник пока не установлен, у нас нет доказательств. Поэтому окончательные выводы делать рано. Как только у меня на руках окажутся конкретные факты, я сразу же поставлю вас в известность.