Еще до осады Константинополя мусульманские войска захватили всю Северную Африку — Билад аль-Магриб, или Закатные земли — до Ифрикии.[507] В 695 году Карфаген пал под натиском арабской армии, однако новый правитель счел порт слишком плохо защищенным от нападения с моря и основал новый неподалеку, в Тунисе, в почти неприступном месте[508] — на озере, отделенном от моря узким перешейком, в котором арабы прорыли канал. Византийцы не делали попыток отбить Карфаген из-за внутренних разладов в Константинополе, где с 695 по 717 год сменилось семь императоров. В 717 году Омейяды начали крупное наступление и продвигались без помех, пока на трон не взошел Лев III Исавр, который укрепил стены Константинополя, собрал припасы и натянул цепь[509] через устье Золотого Рога — первый известный случай применения такой меры. Несмотря на флот в тысячу восемьсот кораблей и большое войско, Омейяды не смогли перекрыть Константинополю доступ к черноморским житницам и сняли осаду.

Этот неуспех не помешал продвижению Омейядов в Северной Африке. Основав Тунис, Муса ибн Нусайр повел арабо-берберское войско в Танжер, а в 711 году двенадцатитысячная армия под предводительством Тарика ибн Зияда переправилась через Гибралтарский пролив и высадилась у скалы, получившей в его честь имя Джабаль аль-Тарик, или Гибралтар. Муса и Тарик двинули свои войска на север к реке Тахо, Толедо, Таррагоне и Барселоне. Они дали захваченным землям название Аль-Андалус и учредили столицу в Севилье,[510] примерно в восьмидесяти пяти километрах вверх по Гвадалквивиру от Атлантического океана. Хотя через сорок лет столицей стала Кордова, Севилья оставалась важным военным и торговым портом и при мусульманских, и с XIII века христианских правителях. Аль-Андалус стал первой частью мусульманского мира, решительно порвавшей с политическим главенством халифата. В 750 году Абуль-Аббас ас-Саффах основал Абассидский халифат. Он перебил почти всех членов Омейядского рода, кроме Абд ар-Рахмана I, который бежал на запад и основал независимый Омейядский халифат Аль-Андалуса. Даже безотносительно такого явного разрыва Аль-Андалусу предстоял отдельный исторический путь. Тому было несколько причин: близкий и продолжительный контакт с латинской Европой, географическое положение на двух сторонах Гибралтарского пролива, набеги викингов и в целом враждебные отношения с Ифрикией и мусульманской Сицилией.

Самый ранний мусульманский набег на Сицилию датируется 652 годом, однако настоящее завоевание началось лишь в первой половине VIII века, когда корабли из Ифрикии начали нападать на Сицилию, Сардинию и Балеары. В конце VIII века Карл Великий отозвался на просьбу Балеарских островов защитить их от мавров, и в следующие тридцать лет архипелаг был базой для франкских кораблей, несущих дозор меджу Италией, Сардинией, Барселоной и франкским побережьем.

Интерес франков[511] к Северной Италии усилился после того, как захват Ломбардского королевства и попытка Карла Великого присоединить к своим владениям Венецию привели к столкновению с Византией в 806 году. Венецианские купцы были формально подданными Константинополя, но хотели торговать с франками; мирный договор 812 года подтвердил статус Венеции как византийской территории, однако разрешил ее гражданам торговать с франками и обязал их помогать франкам в борьбе с пиратами в северной части Адриатического моря. Под защитой двух великих держав военный и торговый флот Венеции неуклонно увеличивался.

Франко-византийская вражда и тот факт, что Византии пришлось бросить значительную часть флота на отражение булгарской угрозы в Черном море, открыли дорогу ифрикийскому завоеванию Сицилии. В 800 году аббасидский халиф Гарун аль-Рашид назначил эмиром Ифрикии Ибрагима I ибн аль-Аглаба, первого из автономных аглабидских эмиров, правивших в течение столетия. Одной из главных задач Ибрагима стало создание флота для защиты ифрикийской торговли. Через год после разрешения венецианского кризиса византийский стратиг Сицилии достиг с мусульманскими послами соглашения,[512] по которому купцы одной страны могли заходить в порты другой, а чуть позже правители христианского Неаполя попросили у Аглабидов помощи против соседнего герцогства Беневенто. Мусульманские войска, высадившись в Италии, разбили врагов Неаполя на обоих побережьях и захватили контроль над заливом Отранто; их корабли дошли на севере до устья реки По и Истрии (современная Словения) на противоположном побережье от Венеции.

Аглабиды начали[513] совершать набеги на Сицилию в 820-х годах, но закрепились на острове лишь после того, как поддержали мятеж против византийского морского стратига. Экспедиционный корпус в 70–100 кораблей, на которых находились десять тысяч воинов, отплыл из Туниса летом 829 года, а двумя годами позже Аглабиды захватили Палермо. Переименованный ими в аль-Мадину, он стал столицей, главной военно-морской базой и коммерческим центром нового эмирата. Завоевание острова продолжалось до конца столетия: Сиракузы пали в 878 году, Таормина в 902-м. Все это время Аглабиды продолжали наступательные действия в Адриатике. В 866 году они осадили Рагузу (Дубровник, Хорватия), но город спасло неожиданное появление ста византийских кораблей, которые перетащили в Адриатическое море волоком по древним диолкам через Коринфский перешеек, вероятно, чтобы избежать встречи с критским и аглабидским флотами в Эгейском море и заливе Отранто. В следующие три десятилетия византийские, каролингские и аглабидские силы сражались за контроль над Южной Италией и Адриатикой, но к началу X века Мессинский пролив стал фактически демаркационной линией между мусульманской Сицилией и христианской Италией. Неаполь, Амальфи и другие южноитальянские порты, оказавшиеся между двумя воюющими державами, всячески избегали конфликтов с мусульманской Сицилией. Купцы из Амальфи, имевшие давние торговые привилегии в отношениях с Константинополем, между IX и XI веком, успешно используя нейтралитет и географическое положение своего города, стали посредниками между королевствами Западной Европы, мусульманской Северной Африки (особенно Египта) и Византийской империей. Амальфитяне «славились почти по всему миру»,[514] а их порт, место встречи «арабов, ливийцев, сицилийцев и африканцев», считался «самым процветающим городом[515] в Ломбардии, благороднейшим и прекраснейшим, самым богатым и изобильным». Мусульманская власть в Средиземноморье достигла зенита в начале X века, когда тот или иной эмират либо халифат полностью или частично владел Кипром, Критом, Сицилией, Мальтой и Балеарскими островами, а в Эгейском море Паросом и Наксосом в Кикладском архипелаге к северу от Крита и Эгиной неподалеку от Афин. Из крупных средиземноморских островов лишь Корсика оставалась под властью христианских правителей. Но хотя Дар аль-Ислам рос, мусульмане были так же далеки от внутреннего единства, как и христиане, — этот факт имел особую важность для баланса морского господства в Средиземноморье. На западе Омейяды правили в Испании и расширили свои владения за счет Балеарских островов, которые остались под властью мусульман на следующие три века. Марокко принадлежало трем мелким эмиратам, а аглабидские правители Ифрикии пользовались значительной свободой действий в Северной Африке, на Мальте и на Сицилии. Дальше на восток Критский эмират был полностью независим; Кипр находился в совместном владении мусульман и Византии, а в Египте с 868 по 905 год правила династия Тулунидов.