– Хорошо.

– И мы оставим «глок» себе.

Так они и сделали, прихватив бумажник и сотовый телефон убитого. Затем Ричер сжал двумя руками куртку мертвеца и поднял его в вертикальное положение, после чего подобрался так близко к краю оврага, как только смог. В большинстве случаев из попыток избавиться от тела таким способом не выходит. Из-за недостаточной высоты и расстояния труп застревает на склоне, шестью или семью футами ниже. Поэтому Джек начал вращать тело, как метатель молота на Олимпийских играх, и, сделав два полных оборота, разжал пальцы. Он услышал треск ломающихся веток и стук камней, после чего наступила тишина, которую нарушал лишь шум далеких автомобилей.

Они развернулись и поехали обратно через Лорел-Кэньон к автостраде. Ричер сел за руль. Тернер разобрала и проверила «глок», а потом собрала его снова и спрятала в карман. Один патрон в стволе и пятнадцать в обойме. Затем она открыла бумажник и, как и в двух других, отнятых у преследователей в самолете, обнаружила толстую пачку двадцаток, несколько более мелких купюр, солидный набор действующих кредиток и водительские права Северной Каролины с фотографией. Владельца прав звали Джейсон Кеннет Риккард, и он завершил свой жизненный путь, не дотянув месяц до двадцати девяти лет. Донором органов он не был.

Его сотовый телефон почти ничем не отличался от тех дешевых игрушек, которые Ричер и Тернер купили в аптеке. Его невозможно было отследить, и в его памяти имелись всего три номера. Первые два были отмечены именами Пит Л и Ронни Б – очевидно, это были Лозано и Бальдаччи. Под третьим номером значилась только фамилия или прозвище – Шраго. Список вызовов был коротким. Ни одного исходящего и лишь три входящих, все с третьего номера.

– Должно быть, Шраго – это тот большой парень с маленькими ушами. Очевидно, командир группы, – предположила Сьюзан.

– Они не маленькие, они подрезаны, – уточнил Ричер.

– Что подрезано? – не поняла его спутница.

– Уши.

– Откуда ты знаешь?

– Мне рассказала девочка. Она видела его вблизи.

– Ты с нею говорил?

– Она сама пошла на контакт в кафе.

– Но почему?

– Она думает, что мы федералы. Ей стало интересно, что происходит на ее улице, и она решила, что мы можем рассказать ей детали.

– И где она видела парня с подрезанными ушами?

– Возле своей подъездной дорожки.

– Так она не знает, что происходит на самом деле?

– Она не знает даже об иске об установлении отцовства. Мое имя ничего для нее не значит. Очевидно, мать не стала рассказывать ей про аффидевит. Ей даже неизвестно, что именно ее мать является клиентом адвоката. Она считает, что это кто-то из их соседей.

– Тебе не следовало с нею разговаривать.

– У меня не было выбора. Она сама села за мой столик.

– С полнейшим незнакомцем?

– В кафе она чувствует себя в безопасности. Бармен за ней приглядывает.

– И какая она?

– Она хороший ребенок.

– Она – твоя?..

– Пока она лучший кандидат на эту роль. Такая же странная, как и я. Но я не помню женщину в Корее. Не в тот, последний раз.

– А что ты говорил про подрезанные уши? – сменила тему Тернер.

– Они как маленькие шестиугольники.

– Никогда не слышала ни о чем подобном.

– Я тоже.

Ричер вытащил свой телефон и набрал номер Трейси Эдмондс. На Западном побережье было девять часов, но он не сомневался, что она ответит. Эта женщина была идеалисткой. Джек насчитал семь гудков, после чего адвокат подняла трубку. Ее голос снова показался майору сонным.

– У вас есть ручка? – спросил он.

– И бумага, – отозвалась Эдмондс.

– Я хочу, чтобы вы проверили еще два имени. Почти наверняка они связаны с той же компанией в Форт-Брэгге, но мне нужно подтверждение. Одного зовут Джейсон Кеннет Риккард, другого называют Шраго. Я не знаю, имя это или фамилия. Постарайтесь что-нибудь о нем узнать. По-видимому, у него изуродованы уши.

– Уши?

– Ну, такие штуки, которые у людей по бокам головы, – усмехнулся Джек.

– Сегодня вечером я разговаривала с майором Салливан, – проигнорировала его шпильку Трейси. – В офисе министра Армии готовят быстрое решение по делу Родригеса.

– Снятие обвинений – это будет действительно быстро.

– Нет, едва ли все будет развиваться именно так.

– Ладно, предоставьте решение этой проблемы мне, – сказал Ричер.

Он убрал телефон в карман и снова стал вести машину обеими руками. Они ехали по бульвару Лорел-Кэньон – дурацкое название для дороги! Да, конечно, она находилась в Лорел-Кэньон – узкая полоска шоссе извивалась вдоль живописных пейзажей, – но на бульвар никак не тянула. Бульвар – это нечто широкое, прямое и торжественное, и по бокам у него должны идти ряды одинаковых деревьев или еще что-то такое же впечатляющее. От старого французского слова «boullewerc», означающего «бастион», ведь идея пришла именно оттуда. Бульвар являлся озелененной верхней частью вала, длинной, широкой и плоской – идеальное место для прогулок.

Затем беглецы выехали на бульвар Вентура, который еще не превратился в автостраду Вентура, но оказался широким и прямым. Автострада виднелась впереди. Справа остался Юниверсал-сити, а слева – Студио-сити.

– Подожди, – сказал вдруг Джек.

– Чего? – повернулась к нему Тернер.

– Адвокат Большого Пса живет в Студио-сити. Прямо на бульваре Вентура. Я помню из аффидевита.

– И?..

– Может быть, его замки и сигнализация столь же просты?

– Это серьезный шаг, Ричер. Мы нарушим сразу несколько законов.

– Но мы можем просто взглянуть на его жилище.

– Я стану соучастником.

– У тебя остается право вето, – сказал Джек. – Два больших пальца на кнопке, как при запуске термоядерной ракеты.

Он свернул налево и покатил дальше. А потом сзади него внезапно зазвонил телефон: раздался громкий электрический звонок, словно пела безумная певчая птица. Это был не его телефон и не телефон Тернер – звонил сотовый Риккарда, который лежал на заднем сиденье рядом с пустым бумажником.

Ричер остановился, потянулся назад и взял мобильник, который продолжал звонить и вибрировать. На мониторе появилась надпись: «Входящий звонок» – избыточная информация, если учесть пронзительный звон и вибрацию, – но там было также сказано «Шраго», что Джек посчитал весьма полезным. Он раскрыл телефон и поднес его к уху:

– Алло.

– Риккард? – послышался в трубке мужской голос.