Фотография была очень похожа на портрет в разосланной по стране ориентировке. На портрет, который с помощью фоторобота составили компьютерщики.

Генерал вызвал экспертов-криминалистов.

— Вы можете документально подтвердить подобие либо различие лиц на этих двух фотографиях? Вы можете дать однозначный ответ, два это человека или один и тот же.

— Когда необходимо заключение?

— Как можно быстрее.

Эксперты снова на экране компьютера разложили фотографии на составные. Сравнили каждую отдельную деталь. Перемешали их. И снова собрали портреты воедино.

— Это одно и то же лицо, — доложили они.

— Но они не похожи, — осторожно возразил генерал.

— Не похожи поверхностные черты лица. Идентично главное: строение черепа, расположение глазниц, носа…

Это одно и то же лицо. Вот письменное заключение…

Фотография находящегося в розыске полковника Зубанова идентифицировалась с портретом гражданина Горбушкина. И, значит, полковник

Зубанов и гражданин Горбушкин были одним и тем же лицом!

Вот такой расклад!

Интересное дело получается. Живущий за тридевять земель и пропавший в месте постоянной прописки гражданин Горбушкин Петр Максимович вдруг объявился на вокзале в далеком городке. В ничем не примечательном городке. Ничем… Кроме единственного — того, что там делают межконтинентальные ракеты…

Зачем он объявился в этом городке? Что ему там понадобилось?

Что понадобилось полковнику Зубанову вблизи особо секретного научно-производственного объединения «Звезда»?

Что?

Что, кроме ракет?

Генерал вновь разложил на столе списки пропавшего со складов безопасности имущества. И надолго задумался…

Вечером он набрал известный ему номер телефона.

— Говорит генерал Федоров. Мне нужна аудиенция, — сказал он.

— Завтра. С 11.15 до 11 25. С 23 до 11.15 генерал Федоров не сомкнул глаз.

— У вас какие-то новости? — спросил Очень Большой Военный Начальник.

— У меня единственная новость. Я знаю, для каких целей было похищено оружие и спецснаряжение. Мне кажется, что знаю.

— ?.

— Они планируют захват ракеты стратегического назначения. По всей вероятности, в месте ее боевого дежурства.

— Почему в месте дежурства?

— Потому что там она находится в боевой готовности. В готовности к запуску…

Генерала Осипова пугали. Очень вежливо пугали. Но так, что у него деревенели и подкашивались ноги, а будущее представлялось в самом трагическом свете.

— Каким образом вашему подчиненному стало известно о двойной игре?

— По всей вероятности, он заподозрил неладное во время слежки за «объектом». И собрал какую-то дополнительную, выходящую за рамки задания, информацию.

— Какую?

— Точно сказать не могу. Но скорее всего о характере производства НПО «Звезда». И через это о профессиональной принадлежности «объекта». И о назначении слежки.

— Одних подозрений мало, чтобы решиться выйти из игры. Для подобных действий нужны более весомые аргументы. Были такие или нет? Или вы о чем-то умалчиваете?

— Были. Он проверил склад оружия. То есть лжесклад. И убедился, что там ничего нет.

— Каким образом он мог узнать о местоположении склада?

— Он сам его оборудовал. И доставлял туда груз. Вернее, лжегруз.

— Почему вы не передоверили транспортировку другому лицу?

— В тот момент у меня не было свободных людей. Кроме того, я не предполагал, что он когда-нибудь решится…

— То есть вы исходили из ничем не оправданных надежд на лучшее вместо потенциально возможного и прогнозируемого худшего? Вы надеялись на авось. На то, что пронесет.

— Никак нет. Но вероятность того, что он решится проверить груз, была ничтожна. Я его хорошо знаю. То есть знал… Кроме того, психологи подтверждали…

— Но он проверил?

— Так точно. Проверил…

— Хотя не должен был?

— Не должен…

— Как же такое могло случиться? Тем более что вы его знали. И психологи подтверждали?

— Произошли некоторые непредвиденные события. Определенное стечение обстоятельств…

— Ясно. Ясно, что реальных оправданий у вас нет.

— Но…

— Что может предпринять ваш вышедший из-под вашего контроля подчиненный? В лучшем и худшем вариантах развития событий.

Очень не понравился генералу Осипову этот вопрос. Особенно склоняемое на все лады местоимение «вы».

— Скорее всего заляжет на дно. Выждет время. Возможно, попытается обзавестись новыми документами.

— Это в лучшем?

— Я думаю, это в наиболее вероятном с точки зрения…

— А в худшем?

— В худшем? В худшем… может так случиться, что начнет мстить.

— Кому?

— Всем. Всем нам. Но в первую очередь мне. И другим вовлекшим его в это дело людям. До вас, то есть, я хотел сказать, до всех остальных, он не доберется.

— Как далеко он способен зайти в этой своей мести?

— Далеко. Возможно, очень далеко.

— Что вы думаете предпринять для исправления сложившегося положения дел?

— Развернуть поиски. Найти. И нейтрализовать.

— Каким образом вы предполагаете его искать?

— Отслеживать в местах возможного появления. Дома. У родственников. Бывших сослуживцев. И там, где бываем мы… Бываю я. Если он решит мстить, он непременно будет искать меня в местах моего предположительного местонахождения. Где его будут поджидать мои люди.

— А если он откажется от мести?

— Тогда мы его не найдем. Быстро не найдем. Но потом все равно найдем.

— Насколько вероятна возможность, что он обратится за помощью в силовые органы?

— Ничтожна. Он замаран с ног до головы. И у себя, и у конкурентов. На нем висят трупы его подчиненных. И похищенное специмущество. Любая его легализация означает немедленный арест и судебное разбирательство. Но скорее всего ликвидацию. Без суда и следствия. Он это знает.

Если он надумает мстить, он будет мстить сам. Лично. Чтобы эта месть состоялась. Обращение к третьим лицам исключается. Но скорее всего он не станет высовываться…

— Хорошо, что с операцией?

— Операция приостановлена. На время. До устранения возможной опасности.

— Но операция подготовлена?