Это если рассуждать геополитически. Кроме того, я думаю, тут не обошлось без мелких интриг. В их руководстве. Кто-то кого-то чем-то не устроил или что-то не поделил и, используя факт бомбардировки, решил освободить высокое кресло. Под свой страждущий зад. Мол, не углядел, пропустил, ну и так далее… Обычное дело. Только раньше в ухо яд вливали, а теперь стратегические ракеты в густонаселенные районы пуляют. Плата за власть возросла.

— Это ясно. Не ясно, при чем здесь мы? Нас что, китайцы на задание снаряжали?

— Нет, вас снаряжали наши. Тоже из самых верхов.

— А им зачем бомбить мирные китайские города?

— Для быстрого политического выигрыша. По всем статьям. И практически без вложений. Рентабельная политика. С гарантированным и единственно возможным результатом.

Ядерная бомбардировка — это палка о двух концах. Которая одинаково больно бьет и потерпевших, и злодеев. После таких событий смена власти неизбежна по обе стороны границы. Наши готовы были уступить часть территорий, но взамен получить всю страну. Нормальный политический ход — отдать кусок, чтобы ухватить целое. И в том целом стать царем и богом. Что, непонятно? Термоядерный удар, ноты, уход в отставку ныне существующего правительства, объявление чрезвычайного положения, диктатура. Причина-то очень веская. Кто ее, хоть внутри страны, хоть снаружи, оспорит? Общественное мнение всего мира будет рукоплескать… И субсидировать. Боясь повторения. Ядерный шантаж — это самый убедительный шантаж.

— А мы — в тираж?

— Вы — при исполнении служебного долга. Таких свидетелей в живых не оставляют.

— Так все и было?

— Не знаю. Считаю, что так. Но, возможно, это лишь моя гипотеза. Возможно, все более мелко. Просто ваша Безопасность хотела подставить нашу армию, как не способную выполнять свои задачи и даже охранять вверенные ей объекты стратегического назначения. И рвануть на себя бюджетное одеяло.

— Или, напротив, ваша армия пожелала ослабить мускулы нашей Безопасности, продемонстрировав трупы павших на подступах к пусковой и заявив, что это наши работники.

— Может, и так.

— И ты обо всем знал?

— Я ни о чем не знал. До поры до времени. Но потом узнал. Ты подсказал. Своими маневрами. И умные люди. Которые не поддерживали других неглупых людей, которые задумали всю эту комбинацию.

— Ты знал и ничего не предпринял? И позволил провести атаку? Зачем было подставлять под пули нас? И солдат охраны? И даже их? — кивнул на пленных полковник.

— Таковы условия игры. Нам надо было, чтобы в игру вступили китайцы. Чтобы зафиксировать их вооруженное вмешательство в наши внутренние дела.

— А это к чему?

— Лично мне ни к чему. Но тем людям, что меня поддержали… Есть у них какие-то просьбы к Китаю, которые те никак не решаются исполнить. Как их ни просят. А тут такой случай… Политика делается с козырями на руках.

— Та же бомбардировка, но с меньшими жертвами?

— Та же бомбардировка, но с обратным результатом. С выигрышем в нашу сторону. И заплаченная за это цена — не цена.

— Но ведь если бы произошел какой-нибудь сбой, если бы они захватили пусковую, мог случиться боевой пуск…

— Не мог случиться боевой пуск.

— Но почему? Даже в самых продуманных планах могут иметь место промашки…

— Могут. Но не в этом случае, — улыбнулся генерал Федоров. — Пошли.

— Куда?

— К ракете пошли.

Генерал и полковник подошли к бронеплите, прикрывавшей пусковой.

— Давай, — крикнул генерал.

— Есть!

Где-то в глубине земли зашумели моторы, и многотонная плита медленно и бесшумно отползла в сторону, открыв вход в шахту. Разом включились прожекторы.

— Смотри, — сказал генерал.

В уходящем в толщу земли провале шахты матово поблескивала боеголовка ракеты. Стратегического назначения.

— Она?

— Она самая. А может, не она… Поднимайте.

Снова заработали невидимые моторы, и боеголовка поползла вверх.

Под боеголовкой ничего не было. Нет, вернее, было. Под «боеголовкой» торчала большая, круглая, железная, ржавая водопроводная труба большого диаметра…

Опять труба…

— Водопроводные трубы не летают. Так-то, полковник!