Кастро, когда захватил власть на Кубе, не обращался к нам за помощью, чтобы не допустить на остров коммунистов: он сам привел их туда. Подобные кризисы доказывают опасность медленной инфильтрации коммунистов и их сторонников в правительство какой-либо страны, поскольку такой инфицированный кабинет министров конечно же сделает все возможное, чтобы воспрепятствовать внешним силам вмешаться во внутренние дела государства с целью устранить влияние коммунистов.

Что нам нужно было предпринять против тайной, подпольной, крадущейся тактики, что была использована в 1948 году в Чехословакии, а в последние годы — на Кубе? Ведь Кастро в своих пространных, бессвязных и сумбурных выступлениях не раз хвастал о том, что на заре туманной юности увлекся марксистским учением. И наши специалисты, сильные задним умом, стали утверждать, что нам следовало бы уже давно предпринять надлежащие меры. Какие именно, они благоразумно не уточняли, за исключением сторонников открытой военной интервенции. Дело в том, что тысячи талантливых кубинцев — среди них политические лидеры, бизнесмены и военные, — оказывавшие Кастро всестороннюю поддержку, рисковавшие своим будущим и даже жизнью, в то время не подозревали, что способствовали установлению в стране коммунистического режима. Ныне многие из них — в эмиграции или за решеткой кастровских темниц.

Прежде чем я перейду к детальному разбору этих вопросов, хотелось бы сказать несколько слов о факторах, которые способствуют подрывной деятельности Кремля. И чтобы привести эту сложную и многостороннюю тему к максимально простому общему знаменателю, ограничусь лишь примерами из практики советской администрации. Конечно, красный Китай тоже преследует агрессивные цели, но за десять лет с тех пор, как ему удалось укрепить свои позиции на континентальной части страны, у него не было ни времени, ни средств для разработки технических приемов подрывных действий, которые можно было бы сравнить с теми средствами, какими ныне располагает Советский Союз. В этом — одна из причин, почему китайцы придают особое значение неприкрытым военным акциям — вроде тех, к которым они прибегли в Корее, Индии, Тибете и на Тайване. И именно это, возможно, способствовало возникновению политической трещины между Пекином и Москвой. Китайские коммунисты считают, что пока утонченные методы Советов не принесут им пользы, и поэтому стараются побудить русских поддерживать их прямые военные акции. Хрущев полагал политику Пекина опасной, хотя и не был против использования «ядерного шантажа» в качестве угрозы для запугивания других стран. Таким образом советская военная мощь оказывает психологическое давление на страны, расположенные в пределах дальности советских ракет и действия военно-воздушных сил.

К подрывному оружию Кремля невоенного характера относятся в первую очередь множество коммунистических партий, возникших в почти ста государствах. Как заявил в 1963 году сам Хрущев: «Международное коммунистическое движение стало самой влиятельной политической силой нашей эпохи. Если перед Второй мировой войной коммунистические партии имелись в сорока трех странах и насчитывали в своих рядах четыре миллиона двести тысяч членов, то ныне действуют уже девяносто компартий с общим числом членов 42 миллиона»[141].

Большая часть компартий в государствах, не входящих в коммунистический блок, подчиняется главной партии в Москве; меньшая, но к ней добавляются все новые, ориентируется на коммунистическую партию Китая. Следует иметь в виду, что приведенные Хрущевым цифры включают лишь активных членов партии. На выборах за коммунистов голосует гораздо большее число людей, разделяющих коммунистические идеи, но не оформивших свое членство. Наиболее многочисленные компартии за пределами коммунистического блока находятся во Франции, Италии, Индии и Индонезии, однако цифры в данном случае вовсе не отражают истинное положение дел.

Для проведения подрывной деятельности более важным фактором может оказаться наличие прочного ядра преданных делу и дисциплинированных активистов, чем высокая численность партии. Где бы ни имелись организационно оформленные коммунистические партии — а они есть почти во всех важнейших государствах и в большинстве менее важных, — в них, как правило, существуют такие подразделения, которые могут выполнить роль ударных группировок при проведении подрывных акций.

К несчастью, коммунистические партии во многих странах превратились в крупнейшие политические организации, находящиеся в оппозиции к правящим режимам. Поэтому они привлекают к себе — не обязательно в качестве членов, но сочувствующих — массы избирателей, используя как националистические лозунги, так и лозунги движений за трезвость, реформы или же против атомного оружия.

Эти люди вовсе не являются коммунистами, ничего не понимают в марксизме и во всех его теориях и даже не проявляют к ним никакого интереса. Когда начинается предвыборная кампания, аппаратчики компартии собирают под свои знамена всех этих людей и многих других, ожидающих перемен и наивно полагающих, что эти перемены могут быть достигнуты только с помощью коммунистов.

Представители коммунистических партий свободного мира регулярно участвуют в работе партийных съездов в Москве (двадцать второй, например, проведен в 1961. году). Их принимают как почетных гостей и часто проводят специальные инструктажи. На XXI съезде в 1959 году гостям из стран латинской Америки уделили особое внимание. Их собрали вместе и ознакомили с основами и методами подрывных операций. Одновременно, чтобы сбить с толку международную общественность и прежде всего людей в Соединенных Штатах, им было предложено разыграть отказ от марксизма и коммунизма и создать собственные организации, используя националистические лозунги и неприязненное отношение части населения Латинской Америки к США. Все это Кастро намотал себе на ус.

Кремль всегда был готов разрешить местным компартиям проводить отличающуюся от официальной московской линии политику, правда, в определенных рамках. Иногда это делалось по предварительной договоренности с Москвой. С другой стороны, Кремлю надо было считаться с тенденциями к автономии в других компартиях. В последние годы, когда раскол между Китаем и Советами стал увеличиваться, Москве стало труднее контролировать позиции других партий, которые когда-то были ей беспрекословно послушными.

Задачи, поставленные Москвой перед компартиями стран свободного мира, соответствуют возможностям отдельных партий или «фронтов» с учетом местных особенностей и генеральной программы Кремля, где расписана очередность прихода к власти коммунистов. Например, для компартии США, у которой очень мало шансов на приобщение страны к коммунизму в обозримом будущем, определены относительно скромные задачи: вести пропаганду против гонки вооружений и ядерных испытаний, против американской политики в Латинской Америке, против НАТО и других наших союзников и наших заморских военных баз. В Англии примерно то же самое: главный призыв к массам — «Прочь атомную бомбу». Эти пацифистские лозунги используются для маскировки реальных советских намерений и ослабления обороноспособности западного мира. Весной 1963 года движение «Запретить атомную бомбу» достигло пика своей подрывной деятельности: оно спровоцировало сильное возмущение общественности, опубликовав секретные данные о месторасположении убежищ для правительственных ведомств с центрами управления на случай ядерного нападения.