браслетом реакция спасла от прямого попадания. Горшок вдребезги разлетелся об стену, лишь слегка чиркнув по виску и оцарапав ухо. Я вновь подмял под себя, отчаянно брыкающуюся, Алену. Её длинные ногти несколько раз прошли в опасной близости от лица. Опять развернул ее на живот и прижал коленом к дивану. За те несколько секунд, что я обдумывал дальнейшие действия, маленькая фурия умудрилась дотянуться и вцепиться зубами мне в запястье. Зашипев от боли, я другой рукой ухватил ее за волосы и намотав на пальцы, с силой потянул на себя, вынудив ее, в свою очередь застонать и разжать зубы. Она продолжала сопротивляться, молча, с не девичьей силой билась подо мной, упорно стараясь вырваться. Пришлось сорвать блузку с ее плеч и стянув до локтей, перекрутить, стягивая руки за спиной. Лишь тогда она перестала дергаться и замерла, тяжело дыша. Я осмотрел окровавленное запястье и констатировал:

— Злобная, яростная сучка! — приподнял ее за скрученные локти, слегка встряхнул раз, другой. — Что же с тобой сделать, а? Придушить из жалости… или палкой пришибить, как кошку? Или спокойно себя будешь вести? Не слышу ответа?

— От-пу-сти… — тихо простонала она в такт встряхиваниям.

— Вот, это уж хрен! Нет тебе больше веры! — осторожно, чтоб опять не укусила, взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Губы у нее были в крови. То ли это была моя кровь, то ли сама где-то приложилась во время возни.

— Темпераментная стерва! Чуть браслет не перекусила…

— Ну так… — Алена болезненно поморщилась, видимо все-таки разбила губы о браслет. — Не захотел попробовать.

— Пойдем-ка, голубушка… — помог ей подняться с дивана и удерживая ее руки за спиной, подвел к своему пакету, висевшему на вешалке. Достал наручники, защелкнул один браслет на тонком Аленином запястье, невольно отметив при этом, какая у нее ухоженная рука, с красивым маникюром, с изящными золотыми колечками на всех пальцах. Одел поползшую по швам блузку, обратно ей на плечи. Девушка сразу же попыталась застегнуть ее на несуществующие пуговицы. Я только покачал на это головой. Надо же, какая целомудренность. Подведя ее к батарее отопления, усадил на пол и продев наручник между стенкой и трубой, защелкнул на втором запястье. На левой руке у Алены никаких украшений не было, только черное, словно обсидиановое кольцо, на среднем пальце.

— Ты, случаем, не бешенная? — спросил я, осматривая укушенное место. — Больно, черт! Тут йод какой-нибудь есть… или зеленка там с перекисью? Бинты?

Девушка посмотрела безразличным взглядом, и кивнула в сторону ванной:

— Там пошарься…

— Гостеприимная хозяюшка! — я отправился в ванную, стараясь не наступать, на землю и противно хрустящие под каблуками, черепки, от разбитого цветочного горшка.

— Я тебя не приглашала… — буркнула Алена мне в спину.

***

Когда через минуту вернулся, обнаружив в аптечке искомое, девушка сидела в той же неудобной позе — поджав под себя ноги и держа прикованные к батарее руки на весу. Я взял из угла комнаты стул, пододвинул его поближе к Алене и уселся, закинув ногу на ногу.

— Ну что? — обильно полил перекисью ватный тампон и приложил к ране. Перекись запенилась от соприкосновения с кровью, — будем продолжать маяться дурью или начнем сотрудничать?

— Что мне с тобой сотрудничать? — Алена опять сморщилась, похоже, каждое слово доставляло ей боль в разбитых губах. — Все равно убьете.

— Что ты заладила… убьете, убьете? Хорошо, вкратце обрисую тебе диспозицию, чтоб ты знала, на что можешь рассчитывать. Так вот, вариант первый: ты мне ничего не говоришь… не думай… пытать я тебя не собираюсь. Я, вообще, больше об тебя мараться не собираюсь, достаточно уже! Я просто беру телефон, звоню своей, как ты ее назвала, тощей подружке… и умываю руки. Дальнейшая твоя судьба меня не волнует. Там есть дознаватели, я слава богу к ним не отношусь. Как тебе такое развитие событий?

— А что? — она горько усмехнулась, — есть другие варианты?

— Есть! — сказав это, я слегка покривил душой, потому что, совсем не был уверен в этом.

— Ну, и?

— Вариант второй: ты честно, подчеркиваю, честно!.. отвечаешь на мои вопросы. В частности, где эти твои… бусинки. Я еду туда, проверяю и, если все верно, я связываюсь с Наставниками, а это, чтоб ты знала, несколько другое ведомство. В таком случае, у тебя появляется шанс, что тобой и твоими… в общем, вами, будут в дальнейшем заниматься такие как я, то есть люди!

— Заниматься…

— Ты им интересна в живом виде.

— Интересна…

— Не повторяй, как попугай! Да, тебя будут изучать, с тобой будут работать… Но зато будешь жить, что в первом варианте совершенно исключено! Ну как, продолжим разговор? Или…

— А если первыми найдут те… мотоциклисты?

— Ну, я думаю такой вариант маловероятен… у них просто времени не будет. Их самих вот-вот найдут! Впрочем, шанс воссоединиться с ними у тебя был, но ты им не воспользовалась. Почему, кстати?

— Они страшнее вас… я почувствовала их желание… вернее, его желание. Короче, быть женой полка, радости мне нет…

— Хорошо! Значит согласна на диалог?

— Хорошенький же у меня выбор… или зарежут как кролика, или будут изучать, как мой папочка, крыс лабораторных, которых, впрочем, тоже, потом того…

Мне стало до боли жалко, эту скрючившуюся у батареи, несчастную девочку в разорванной блузке, по воле случая, попавшую в круговорот беспощадных событий. Действительно, чем она виновата, что ей выпала такая участь? И теперь, когда у ровесников жизнь только в самом расцвете весны, когда все впереди, ее ожидает мрачное неизвестное нечто.

— Ты знаешь… Алена… — я впервые назвал ее по имени, — вряд ли тебя это успокоит, конечно, но я, с недавних пор, чувствую себя не лучше. Лабораторная крыса — это ты правильно сказала…

Девушка вскинула на меня глаза. Но, не удивленно, а как мне показалось, оценивающе.

— Что ты чувствуешь? — голос ее был, какой-то настороженный.

— Ну, вот это… ощущение лабораторной крысы, которую гоняют по лабиринту, а она по наивности своей крысиной, думает, что принимает самостоятельные решения…

— С чего ты это взял?

— Не знаю… по цепочке событий… Так! — спохватился я. — Что-то мы не о том! Вопросы задаю я! Так и где, эти… твои выкормыши?

Алена опустила веки, словно пытаясь погасить блеск глаз.

— Там на Цветном, — тон ее, вновь стал безразличным.

— Где? — удивился я. — В вашей квартире?!

— В соседней. У бабы Поли… Полины Яковлевны. Я подумала, где их меньше всего будут искать? Конечно, рядом с нашей квартирой. В самой квартире могут еще глянуть… менты… если меня будут искать, а в соседней, никто не будет.

Я вспомнил сварливую бабку из