– Это я к тому, что повезло тебе. Это ж надо – в присутствии оборонного дроида пистолет вытаскивать. Он бы тебя раньше Философа прихлопнул.

– Ну, тогда я не о дроиде думал. Но вообще-то, ты прав. За последние полчаса я дважды капитальную глупость хотел отморозить. Просто не успел.

– Стареешь, наверное, – усмехнулся Биллинг, – раньше расторопней был.

– Нет, правда. Ведь я реально хотел командора прихватить, чтоб он, значит, Петра освободил. А ведь тоже дурная идея была, с его-то оравой – никакой Иммунитет бы не помог.

– А я так и не понял, чего ты там Петра бросил и помчался куда-то, – Биллинг вытащил из-под манжета пассажирский браслет и, не переставая ворчать, принялся энергично и безуспешно тыкать в него. – Черт бы с этим Философом и всем остальным в придачу.

– Ты понимаешь, когда это меня накрыло… Ну, галлюцинация… Меня прямо как током шарахнуло. «Все, – думаю, – если сейчас не остановить, всем крышка!» Ну, и побежал. Сейчас как-то глупо звучит, но я это очень конкретно ощутил.

– Да нет, как раз не глупо. Насчет крышки, может, ты и прав. Мне тоже тут видения всякие поганые мерещатся, но все-таки Петра вытаскивать надо. По-любому, – Биллинг потыкал пальцем в браслет и обескураженно взглянул на Штимера: – Недоступен… Я с командором хотел связаться, чтоб в курсе дела держал, а он недоступен. Ладно же!!

Пока Биллинг ожесточенно терзал браслет, есаул размышлял над тем, как бы связаться с профессором Стайном. Он только сейчас сообразил, что прежде, чем нестись куда-то или хоть на бегу, но надо было доложиться профессору. Тот, небось, и на командора смог бы надавить, и насчет галлюцинаций, может, чего дельного сообразил.

– Он вообще не работает, – сообщил Биллинг, швыряя браслет на стол, – даже аварийные службы не откликаются!

– Здорово. Ну, и чего теперь делать будем?

– Для начала давай не курить.

– Здрасьте, приехали. С чего это?

– Во-первых, мне из-за твоего дыма уже глаза щиплет. Во-вторых, не исключено, что у них еще чего-нибудь сломается, тогда вообще дышать нечем будет.

– Если дышать нечем станет, значит, кислород кончился, и мои сигареты тут ни при чем, – резонно возразил Штимер, но сигарету все-таки потушил.

– Ладно, – несколько успокаиваясь, пробурчал Биллинг, – мы же собирались подумать не торопясь. Давай думать.

– Угу. О чем сначала думать прикажете?

– Не злись. И так голова пухнет, а в таком дыму вообще не работает.

– Раньше ты не жаловался почему-то.

– Давай так. Разгребемся хоть с одной из трех проблем – дыми на здоровье. Идет?

– Хм-м, – есаул через стол посмотрел на Биллинга, – а три проблемы, это – Философ, Петр и креофиты?

– Да, и предлагаю начать с Петра. Мысли есть?

Есаул еще некоторое время мрачно разглядывал физиономию инспектора, словно прикидывая: «А стоит ли с этим типом, вообще, дело иметь?», потом со вздохом пожал плечами:

– Надо бы с профессором поговорить, он человек влиятельный, его тут, наверное, до икоты уважают. Если слово замолвит, командор наш точно в штаны наделает.

– Это профессор Стайн, да?

– Угу. Только не понятно, как с ним связаться. Позвонить нечем, под дверью околачиваться глупо, все равно никто не откроет… хотя знаю! Есть вариант.

– Узнаю ухмылку, – вздохнул Биллинг.

– Ерунда! Возьмем бластер и пальнем в профессорские ворота. Вот увидишь, все сбегутся. Там и поговорим.

– М-да. Второй счет от лунитов наше казначейство точно не переживет, – Биллинг на секунду представил себе роскошный кабинет главного бухгалтера Управления, унылую, будто высохшую физиономию его обитателя, становившуюся совсем кислой при виде любого платежного поручения.

– Вот черт! Дырки голимые, я ж забыл – бластер из каюты нельзя вынести, – Штимер чуть не плюнул с досады, но не нашел сразу подходящей плевательницы.

– А что так?

– Распоряжение командора и автоматика на твоих дверях, – аккуратно прицелившись, Штимер плюнул в пепельницу на ручке собственного кресла, не попал и принялся, морщась, стирать плевок платком.

– Я, конечно, не собирался палить по профессорским воротам, но мы, как пара инвалидов, ни черта не можем. Куда ни кинь – всюду клин. Короче говоря, толковых идей нет, – Биллинг тяжело вздохнул и снова принялся теребить браслет. – Штим, скажи, пожалуйста, ты когда-нибудь видел меня в полосатых трусах?

– Ха! Хороший вопрос. Когда мы с тобой последний раз ходили к девочкам…

– Я серьезно.

– А можно узнать, с какой целью интересуетесь?

– Помнишь, ты спрашивал, когда у меня голова болела? Так вот, совсем недавно! Так прихватило, что врагу не пожелаешь, а видения, глюки разные – почище твоего будут. И тоже все подряд зловещие.

– Фиолетовую черноту видел?

– Да нет, мне человек мерещился, который намекал, что всем скоро конец.

– А при чем тут трусы?

– Ты понимаешь, он ничего конкретного не говорил – все пословицы да прибаутки.

– Так ты с ним, с видением со своим, прям беседовал? Вот как со мной сейчас?

– Угу, точно так же бестолково и ни о чем. Так вот, он среди прочего обмолвился, что я когда-то о нем книгу читал, – Биллинг еще раз тяжело вздохнул, – напялил, говорит, на себя полосатые трусы и давай книжку читать. Смешно, правда?

– Ну, учитывая наши обстоятельства, не сказать, что очень смешно, – Штимер в задумчивости потянулся за очередной сигаретой, но спохватился и вместо этого начал правой ладонью тереть левое ухо. – Все мы, между прочим, полосатое белье носили, когда на линкоре катались. Не помнишь двухмесячную увеселительную прогулку? Я так прекрасно помню и каюту нашу – люкс, на пятьдесят восемь человек, и тебя на верхней лежанке. Ты там, кстати, действительно книжки читал, либо дрых, либо читал и вставал только пожрать.

– Глупости. В наряды за меня полковник Дрэн, что ли, ходил?

– Что ты к словам цепляешься. В полосатых трусах лежал? Лежал! Книжки читал?! Вот и вспоминай, что ты там вычитал, авось сейчас пригодится. А то и правда, сидим, как два инвалида.

Биллинг еще больше нахмурился. Как только Штимер упомянул про линкор, он, конечно, сразу вспомнил и верхнюю, у самого потолка, лежанку и книжку для чтения, в которой теоретически могла целиком уместиться какая-нибудь галактическая библиотека, а на самом деле было собрание текстов и видео на узкоспециальную тему под названием «Практическое руководство по развитию интуиции и прочих духовных сил путем саморазмышления и дыхательных упражнений». Биллинг читал ее от полной безысходности, к концу первого месяца полета с большой радостью обменял на «Самоучитель оператора наведения стратегических ракет», который через неделю обменял на еще что-то не менее познавательное из жизни протобактерий в питательных растворах. От изучения «Практического руководства» у него остались привычка контролировать собственное дыхание и стойкая неприязнь ко всякого рода оккультизму. Конечно, ни про какого бармена или хоть кого-то похожего на бармена в той книге не упоминалось совершенно точно. Там было много, очень много пространных рассуждений о глубоком единстве всех разумов Вселенной, об эгоизме отдельных сущностей, который, оказывается, и не дает слиться всем разумным существам в экстазе творческого воссоединения. Еще там были пространные описания «астральных проекций, как автономных информативных объектов, свойственных каждому человеку, но доступных лишь мистическому восприятию». В основном разделе книги содержалась масса пошаговых инструкций по грамотному управлению этими астральными проекциями, а через них и всем окружающим миром. Устроившись на своей лежанке, Биллинг время от времени развлекал окружающих, зачитывая вслух наиболее сильные утверждения «Практического руководства», например, что у каждой человеческой особи три пары рук – две невидимых и одна видимая, что полученные сверхспособности нельзя применять для дурацких шуток, и что ни при каких условиях никогда ничего нельзя прогнозировать для представителей власти. Изнывавшие от тоски солдаты радостно гоготали и требовали найти что-либо по практическому управлению поведением особей противоположного пола или хотя бы офицерского состава.