Тем временем потрепанная Ильма вырвалась из материнских когтей и кинулась прочь, унося сампо. Лоухи бросилась за ней, изрыгая проклятия. Ильмо вжался в лед, когда обе пронеслись прямо над ним. Вдруг что-то стукнуло о лед прямо рядом с ним. Ильмо поднял глаза и увидел сампо перед самым носом. Ильма что-то прокричала и тут же унеслась прочь.

— Что? — заорал он в ответ и снова уткнулся в лед, закрывая голову руками, как будто они могли защитить его от железного дождя стрел.

— Разбей его! — проорала Ильма ему прямо в ухо, возвращаясь. Вслед за ней крылатым чудовищем снова пронеслась разъяренная Лоухи.

— Как?!

— Об лед! Его надо уничтожить!

«С чего она взяла?» — изумился Ильмо.

И тут его вдруг окутала тишина… Атакующие армии тунов над головой, противоестественно замерзшее море — всё это потеряло всякое значение. Казалось, остановилось время. Ильмо слышал голоса: и голоса богов, и голоса людей, и голоса хийси — из всех трех миров и еще из бесчисленного множества миров, о которых ни людям, ни богам ничего не известно… Ильмо чудилось, что у него миллионы глаз и ушей, он сам — все эти миры… И все они говорили ему одно: Ильма снова дала ему очень хороший совет.

«Эх, была не была!» — подумал Ильмо, вскочил на ноги и повернул ручку сампо. Вокруг ливнем падали стрелы, не задевая его; снова возвращалась Лоухи, с жутким криком падая на него с неба…

— Тебе, Ахто Морской, и твоим владениям — этот дар: пусть никогда не оскудеют воды океана, пусть вечно будут изобильны!

Ильмо с силой бросил сампо на лед, и оно с треском раскололось, словно обычная деревянная мельница. По льду побежали трещины, хлынули воды океана — и забрали в себя осколки Мирового Древа, которое когда-то сами же породили.

С неба понесся ужасный вопль. Стрелы все еще падали, но уже без цели, всё слабее и слабее. Строй тунов сбился… Ильмо взглянул в небо, не понимая, почему войско Лоухи внезапно обратилось в хаос, — и понял, что случилось: ветер изменился. Сильнейший верховой ветер с юга гнал тунов обратно на север, выметая их из фьорда. Последними улетали Ильма и рыдающая Лоухи.

— Гнусная предательница! — доносилось с неба. — Как ты могла?!

— Мама, ты сама всё понимаешь. Да, я смогла. А ты — нет, хотя сама давно поняла, что его надо было уничтожить…

Лоухи разразилась новыми причитаниями, которые унес ветер — вместе с ней и ее войском.

Когда небо очистилось, стало тихо, ветер прекратился — и Ильмо наконец смог подняться на ноги. Трещина во льду, куда сгинуло сампо, так и темнела, не замерзая. Ильмо подумал, что замораживающие чары, пожалуй, скоро перестанут действовать и лед начнет таять. «Надо побыстрее добраться до берега!» — с тревогой подумал он.

— Ну что ты наделал! — раздался укоризненный голос Асгерд.

Как и раньше, целая и невредимая, она не участвовала в битве, а просто стояла и любовалась. Мало что в мире доставляло ей такое удовольствие, как вид хорошей драки.

— С чем я теперь вернусь к родителям? С вестью, что сампо больше нет? Эх, ты… Ну да ладно, зато битва вышла роскошная! Одна беда — никто отсюда не отправится в Чертог Героев. Не он же, — она кивнула на утыканного стрелами Аке.

Йокахайнен сидел на льду и, кривясь, пытался вытащить из плеча железное перо. К счастью, оно угодило в него уже на излете, да и толстая куртка защитила.

— Скоро начнет таять лед, — вслух подумал Ильмо. — Дай руку, Йо, я помогу тебе… А что это у тебя?

Йокахайнен хитро усмехнулся, морщась от боли.

— Ну вот, а я хотел утаить… Ладно, шучу. Возьми, отнесешь Вяйно. Лучше, чем ничего.

Он сунул руку за пазуху и достал расписную круглую крышку от сампо.

— Она на льду валялась, — объяснил он. — Видно, Ахто Морской оставил ее тебе на память.

— Или в награду, — сказала Асгерд.

— Какой толк от крышки? — пожал плечами Ильмо. — Лучше скажите, что делать с Аке? Понесем на берег?

— Оставь его здесь, — сказала Асгерд. — Пусть его заберет море. А нам надо поторопиться, если не хотим, чтобы оно забрало и нас…

Предупреждение Асгерд оказалось не напрасным. Не успели они пройти и сотни шагов, как лед под ногами начал темнеть и потрескивать, а до пологого берега было еще далеко. Навстречу дул теплый южный ветер.

— Смотрите, там над мысом — какая-то птица! — воскликнул Йокахайнен.

— Не тун, надеюсь? Видеть их больше не желаю!

— Нет, это ворон!

Они едва успели обогнуть мыс, как позади них с громким треском вскрылось море. Льдины вставали на дыбы и громоздились друг на друга, как будто кто-то ломал их снизу. Последние несколько десятков шагов Ильмо, Йокахайнен и Асгерд бежали, шлепая по воде. А добравшись до берега, увидели возле опушки леса одинокую фигуру.

— Вяйнемейнен! — радостно закричал Ильмо. — Это Вяйнемейнен!

Ильмо, Асгерд и Йокахайнен сидели в избе Вяйно на его горе — ели, пили, разговаривали, как будто никуда и не ходили. Сухое тепло избы, богато накрытый стол, натопленная баня и сменная одежда — все то, от чего они давно отвыкли, что раньше казалось таким обычным, теперь обернулось настоящим чудом. Да и оказались они тут чудесно, в мгновение ока — Вяйно провел их тайной тропой Тапио. И вот теперь они наслаждались отдыхом. Ильмо рассказывал Вяйно о походе, Йокахайнен уточнял и дополнял. Асгерд помалкивала и присматривалась к хозяину.

— В общем, так всё и случилось, — закончил Ильмо, не глядя на старика. — Сампо мы из Похъёлы унесли… но не донесли. Совсем чуть-чуть не хватило! Это я все испортил, послушался Ильму. Прости меня… Принес только вот это.

Ильмо протянул колдуну расписную крышку. Вяйно с любопытством взял ее, повертел и отдал обратно.

— Это твое, — сказал он.

— Да зачем она мне?

— Я же сказала — в награду, — буркнула Асгерд.

— Дева Битвы верно говорит, — кивнул Вяйно. — Присмотрись-ка к этой крышке повнимательней…

Ильмо с сомнением принялся изучать крышку. Самая обычная крышка от ручной мельницы, деревянная, круглая. Вся сплошь разрисована узорами: сверху синяя, в острых белых звездочках, а по краю идет замысловатый узор, переплетение кудрявых веточек, листьев папоротника, земляничных усов, цветов и ягод.

— Ну и что? Звезды, растения…

— Не-е-ет, — протянул Вяйно. — Неужели ты сам не видишь? Это же руны!

Ильмо удивленно взглянул еще раз: и в самом деле, как он сразу не заметил? Кудрявые веточки и соцветия сплетались в сложнейший рунный узор…

— Если сампо олицетворяет Мировую Ось, то крышка есть не что иное, как небесный свод, верхняя грань мира, — пояснил Вяйно. — А что над ним, никому не ведомо.