– Маша, да не наша, – тяжело вздохнул Арсений Георгиевич, –паспорт у тебя с собой?

– Нет.

– Что же, едешь на работу устраиваться, а документы неприхватила, – укорил румяный, – вот она, например, – он ткнул пальцем в потнуютетку, – все с собой привезла – паспорт, трудовую, даже свидетельство о бракеприволокла. Это я понимаю, правильный подход, а ты безответственно поступила. Изнаешь, что странно? Сообщила ты, голубушка, Алексею вот этому, который кворотам приставлен, что явилась из Москвы, по рекомендации. Лешенька у наспаренек доверчивый, он тебя и впустил. А уж потом, сказала ты, голуба, СофьеПетровне, что прибыла от Власьева… Софья Петровна у нас добрая, она живо тебя кпосуде отвела… И тут такая штука приключилась. Не успела ты за работуприняться, как появилась Лидочка, вот она сидит, и тоже от Власьева. Я,конечно, ему позвонил. Степан Аркадьевич у нас милейший человек. Но незадачавышла, Лидочку он отлично знает, но больше никого не посылал… Теперь,естественно, назревает вопрос. Зачем ты всех обманула? Отвечай, душенька,сразу, особо не задумывайся да говори правду.

– Никого я не обманывала, – залепетала я. – Парень наворотах спросил: «Ты из Москвы?» А я и впрямь из столицы приехала. Он приказалпроходить, и я пошла. Тут эта тетка вылетела, как заорет: «Ты Власьева»?

– Я спросила: «Ты от Власьева?» – возмутилась СофьяПетровна.

– Честно говоря, я удивилась, – как ни в чем не бывалонеслась я дальше, – ну откуда, думаю, тут моя фамилия известна…

– Ты Власьева? – прервал меня Арсений Георгиевич.

– Совершенно верно. Именно Власьева Маша, Мария Ивановна.

Повисло молчание, потом румяный ласково улыбнулся:

– Зачем же ты, Машенька, в ворота звонила? Что тебя сюдазанесло?

– Работу ищу, хожу, толкаюсь по разным местам, образованияникакого, восемь классов всего…

– Восемь классов, говоришь, – побарабанил Арсений Георгиевичпальцами по подлокотнику, – нехорошо это, учиться надо было.

– Что с ней делать? – спросила Софья Петровна.

– В подвал отведите, – с улыбкой велел мужик, – пустьпосидит ночку, а утром Константин Георгиевич подъедет. Ступай, Машенька,по-хорошему, сделай одолжение, иди сама ножками, а то, не ровен час, Лешаразозлится, он у нас юноша горячий… Да иди, иди, не бойся, не тронет он тебя.

Хмурый парень молча довел меня до железной двери подвала изагремел замком.

– Пить хочу, – сказала я, пытаясь оттянуть момент посадки, –просто жуть!

– Там напьешься, – буркнул Леша и впихнул меня в подвал. Заспиной залязгал замок. Я огляделась. Что ж, меня поместили во вполнекомфортабельные условия и даже не обыскали. Подвал отнюдь не походил на сыруюнору, где хлюпает под ногами вода, а на полусгнившем деревянном топчанеспокойно резвятся крысы. Нет, это была прачечная. Вдоль стен стояло штук десятьстиральных машин. Половина из них работала, через стеклянные окошки было видно,как внутри крутится белье. И воды тут было в изобилии. В углу имелось сразу трираковины. Умереть от жажды здесь было проблематично. Да и выспаться можно быловполне нормально, если не побрезговать, вытащить из огромных корзин грязныепододеяльники и простыни. Но я отвергла эту мысль. Спать никак нельзя, следуетпридумать, как отсюда вырваться.

Под потолком виднелось незарешеченное окно. Я взяла стоящуюпосередине подвала табуретку, отнесла ее к одной из машин, залезла на агрегат ипосмотрела на волю. Решеток, как я уже говорила, никаких, стекло разбить – делоплевое, только не думайте, что румяный и улыбчивый Арсений Георгиевич поместилпленницу в такое место, откуда убежать, как конфетку съесть. Вовсе нет. Окошкобыло, только оно напоминало по размеру бойницу. Максимум, что я сумела быпротиснуть в него, это руку.

Я с тоской смотрела на столь близкую, но недосягаемуюсвободу. Окошко выходило в квадратный внутренний дворик, в глубине котороговиднелись крохотные домики, более всего похожие на сарайчики, но не деревянные,а каменные. Неожиданно в торце одного открылась дверца, и появились два парня,тащившие третьего. Я чуть не заорала. Между плечистыми мужиками, одетыми вчерные рубашки и брюки, висел… Саша. Тот самый, который, получив от меня в долгпять тысяч долларов, должен был отказаться от операции. Судя по внешнему виду,парня долго и со знанием дела били. Лицо его, хоть и узнаваемое с первого взгляда,было покрыто кровоподтеками. Голову он, правда, держал прямо, но ноги неслушались чеченского ветерана, и охранники буквально несли его на себе.Впрочем, далеко они не ушли, открыли в соседнем домике дверь и впихнули туданесопротивлявшегося Сашу. Я слезла с машины и села на табуретку. Очень хотелоськурить, но сигареты остались в сумочке, а она лежит в машине. Машина! Мне сталосовсем нехорошо. Судя по тому, как выглядит бедный Саша, хозяева агентства«Взгляд» шутить не намерены, интересно, когда они догадаются, что старенькая«копейка», припаркованная у ворот, принадлежит женщине, засунутой в подвал?Думаю, очень скоро, если уже не обследовали «Жигули», а там лежат водительскиеправа и паспорт, естественно, не на имя Власьевой Марии Ивановны.

Мне стало совсем нехорошо. Завтра с утра, как, милоулыбаясь, сообщил Арсений Георгиевич, сюда явится Константин Георгиевич и сомной станут разбираться. Ох, думается, ничего приятного из этой разборки неполучится, во всяком случае для меня. Надо выбираться отсюда поскорей. Но как?

Внезапно взгляд упал на одну из стиральных машин, ручкапереключения программ стояла на цифре «2», и было слышно, как агрегат с шумомнабирает в себя воду. Да, а у меня дома стоит сломанная «Канди» с баком, полнымбелья, интересно, Капа догадается, что следует позвать мастера?

Вдруг в голову пришло решение. Я ринулась к машине ипринялась открывать дверцу. Умный автомат, мигом прекратив стирку, началсопротивляться, но я оказалась сильней, и в какой-то момент дверка распахнулась.Горячая, мыльная вода потоком хлынула на пол. Я закрыла машину и принялась изовсех сил стучать в дверь и кричать:

– Эй, кто-нибудь!

– Что орешь? – раздался недовольный голос, и в подвалзаглянул мужик, тот самый Жека, который увел меня с кухни.

– Вот, – ткнула я пальцем в лужу на полу, – машина в разноспошла, воду набирает и на пол выливает, скоро все затопит…

– Твою мать, – достаточно беззлобно выругался Жека,оглядывая море пены, – чего же они все время ломаются, а еще импортная техника!Застебался чинить!