– Эй, с каких это пор ты будешь указывать начальству, что и как делать?

– Послушай, Карл, это ты навязал мне чужую операцию, а я пошел тебе навстречу, хотя свое к этому моменту уже отработал. Почему, думаешь, я взялся за сверхурочную работу?

– Ну и почему?

– Потому что знаю, что послать тебе, кроме «кислых», некого, а они завалят любое дело. А у тебя на носу слушание о переводе на вышестоящую должность. Мне продолжать?

– Ладно-ладно, старина, чего ты раскипятился? Немедленно дам команду, и его возьмут прямо ночью, а то еще до утра не доживет.

– Вот за это спасибо.

– Для друзей все, что угодно.

– Эй, я же сказал – это по закону.

– По закону, да. Все, закрыли вопрос. Уф, с тобой только свяжись… Короче, так – сдаешь объект смежникам и домой.

– Когда их ждать?

– Обещали быть по-местному в час ночи, но ты же знаешь, у них тоже «кислых» хватает. Все, до связи.

– Пока.

Из ванной послышался какой-то шум, а потом и визг Кэсиди, и Брейн помчался на крики. Он распахнул дверь с пистолетом наготове, но увидел лишь Кэсиди, которая нагая стояла в углу душевой кабинки, закрываясь от бьющих в ее сторону фиолетовых струй из рассекателя.

Брейн подскочил и перекрыл кран.

– Ты чего орешь? – спросил он, убирая пистолет.

– Что это за фигня?! Почему оно такого цвета?!

– Потому что это форс.

– Форс?

– Ну да. Смесь водозаменителя и воды.

– А почему такой жуткий цвет?

– Не обращай внимания, он ничего не окрашивает.

– Никогда не мылась такой дрянью, смотри, оно даже шампунь не активирует…

Девушка несколько раз провела ладонью по животу, показывая, что шампунь не работает, но тут вдруг поняла, что она нагая, и, вскрикнув, оттолкнула Брейна и, схватив полотенце, поспешно прикрылась.

Пару секунд длилась пауза, потом Кэсиди принялась нервно хохотать, а Брейн просто вышел, чтобы спокойно сходить в туалет. Он мечтал отлить последние два часа.

Потом отправился на кухню, чтобы почистить зубы и умыться – пусть даже фиолетовым форсом. Еще можно было протереть тело специальными чистящими салфетками и поменять белье. О том, чтобы принять душ, до конца дежурства не могло быть и речи.

Брейн подумал, что, сдав девчонку смежникам, сможет задержаться тут, чтобы привести себя в порядок и отдохнуть перед возвращением.

На кухне имелись целых два мейдера с автоматической подачей. Засовывать в них картриджи вручную не требовалось, достаточно было выбрать их наименования из списка меню.

Брейн на свой вкус выбрал что-то для Кэсиди и для себя.

Едва мейдеры заработали, в ванной прекратился монотонный шум форса, и вскоре появилась Кэсиди в махровом халате и чалме из полотенца.

– Я справилась, – заявила она с гордостью. Видно было, что душ пошел ей на пользу и ее настроение улучшилось.

– Рад это слышать. Есть возможность перекусить, ты не против?

– Не против, – сказала она, заходя на кухню. – Слушай, а как так получилось, что я все еще не знаю твоего имени?

– Зови меня Лукас.

– Лукас, – произнесла девушка и, подойдя к Брейну, положила руки ему на плечи, а потом поцеловала. Он не стал возражать. Это была всего лишь небольшая уступка, однако Кэсиди проделала это с таким жаром, что Брейн на мгновение вроде бы потерял сознание. Ему привиделось, что в тот момент, когда Кэсиди его целовала, та же Кэсиди стояла позади него и смотрела на это.

Знакомое ощущение опасности выхватило Брейна из этого состояния, и он, резко опустившись на колено, развернулся уже с пистолетом в руке.

Однако сзади никого не оказалось.

– Ты что, сумасшедший? – спросила девушка, оставшаяся стоять в той же позе, когда во время поцелуя он вдруг резко вывернулся из ее объятий.

– Нет, не сумасшедший, – сказал Брейн, поднимаясь и убирая пистолет. – Просто издержки профессии. Давай уже ужинать.

Пока ужинали, окончательно стемнело, и Кэсиди отправилась спать в дальнюю комнату, а Брейн решил лечь в проходной, игравшей роль гостиной.

Когда он уже начал дремать, ощущая под рукой пистолет, шорох заставил его открыть глаза, и он увидел Кэсиди.

– Что еще? – спросил он, вскакивая.

– Я должна позвонить отцу. Он там теперь с ума сходит.

– Да, конечно. Ну так позвони.

– Ты сломал мой диспикер.

– А, понятно. Но код регистрации ты помнишь?

– Разумеется, я же не дура какая-нибудь.

– Ладно, сейчас принесу железо.

Брейн сходил в прихожую, где находилась его сумка, и вернулся с новым аппаратом – у него всегда был запас одноразовых, поскольку в оперативной работе это был расходный материал.

– Возьми, регистрируй и звони отцу. Только помни: время отсечки – полторы минуты. Потом аппарат отключится, и я его у тебе заберу.

– Хорошо, мне хватит.

– Но знаешь, лучше уложиться в минуту или даже в сорок секунд.

– Все так серьезно?

– Ну, на самом деле не так серьезно, но ты ведь успеешь сказать все, что нужно, и за сорок секунд. Типа, папа, я в порядке, скоро увидимся.

– А мы скоро увидимся?

– Да, тебя вернут домой.

– А почему мы едем домой такими окольными путями?

– Потому что там, на месте, нужно все проверить и убедиться, что вам ничто не угрожает. А потом к вам приставят охрану и, скорее всего, вы смените адрес.

– Жаль. У меня там была хорошая подруга – Жаклин. Ну, как подруга? Приятельница.

Кэсиди взяла диспикер и какое-то время крутила его в руках. В свете падавшего в окно света от уличного фонаря она выглядела ребенком.

– Такой уродливый. Я думала, такие давно не делают.

– Их и не делают, но для нашей работы модель очень удачная. Давай, звони.

Кэсиди позвонила и уложилась в полминуты, сумев уверенным голосом успокоить отца. Он, разумеется, нервничал, и этот звонок был очень кстати.

– Все, – сказала она, возвращая диспикер Брейну.

Тот бросил его на стол, потом поднес к нему термошокер – и микросхемы прибора мгновенно спеклись и задымились.

Эти действия слегка напугали Кэсиди. Она отступила на шаг, прижав ладони к груди.

– Зачем это?

– По остаточным эхосигналам можно вычислить даже отключенный аппарат, то есть место, откуда мы выходили в эфир.