Вован.

Или это был Кузя? Или это был Ильич? Или это был ЧукГек?..

Прошлое странным образом вымывается из памяти, его полкипокидают Ваську, не особенно утруждая себя арьергардными боями; можно бытьуверенной лишь в одном – существует только сейчас, а в этом сейчас существуюттолько она, Васька – и Ямакаси.

… – Самое трудное сделано, кьярида миа, можноначинать! – Ямакаси машет ей рукой.

Гуляющий по крыше ветер относит его голос в сторону, доВаськи долетают лишь обрывки фразы, отдельные звуки, оттого и получается: с…м…е…е…р…ть…

Смерть.

Васька вздрагивает.

Да нет же! Это всего лишь неудачная шутка ветра. И нервы.Они чересчур напряжены, все последнее время она только и думала, что о пауке, ио том, что скоро паука не станет. И вот, пожалуйста, ей мерещатся всякие ужасы,нельзя быть такой впечатлительной, к добру это не приведет.

– Ну что же ты?

Ощущая сосущий под ложечкой страх, Васька медленно подходитк краю крыши и останавливается рядом с Ямакаси: ветер стал еще сильнее, внизупроступили очертания огромного города – не парадной его части, а той, чтонаходится в окрестностях Выборгской набережной, телевышки и Кантемировскогомоста. В этих пейзажах тоже есть своя прелесть, и они обязательно заворожили быВаську – при других обстоятельствах.

– Я передумала, – упавшим голосом говорит она, вто время как Ямакаси молча и сосредоточенно закрепляет на ней страховочныйпояс.

– Что значит – передумала?

– Я не буду спускаться. Вернее – буду, но по лестнице.

– Что это на тебя нашло?

– Трос может не выдержать. Я могу разбиться… Я не хочу…Отпусти меня, пожалуйста.

– С чего бы тебе разбиваться? Человечество не изобрелоничего надежнее этих тросов.

– Зажим может соскользнуть…

– Человечество не изобрело ничего надежнее этихзажимов.

– Карабин… Карабин может расстегнуться.

– С карабином все тоже будет в порядке. – Онстарается не выказывать недовольства, а руки его между тем работают все быстрееи быстрее. – Ты перелетала с крыши на крышу без всякой страховки, ты идумать не думала о тросах и карабинах, и о том, что разобьешься, а теперь вдругиспугалась?

– Мне приснился сон… Кошмар… Сегодня ночью. Я говорилатебе. Зачем ты привел меня сюда? Ты ничего не объясняешь. Я не буду прыгать.

– Будешь, – избавиться от объятий Ямакаси, вдругставших стальными, невозможно. Он не выпустит ее из рук, не оставит в покое,теперь Васька знает это точно. Как она могла поверить азиату с пустотой вглазах, с вудуистскими татуировками на теле, с бурыми пятнами крови невинныхжертв на сандалиях? – а он даже не потрудился их замыть!.. Догадка, –простая, как конструкция пожарной лестницы, – молнией проносится вВаськином мозгу: вероломный азиат заодно с пауком! Он только прикидывался, чтовыступает на Васькиной стороне, а на самом деле водил шашни с ведьмой; ведьмаего привечала, подкармливала, вылавливая со дна своих дьявольских котлов самыежирные куски. Как же называются эти психотропные средства, которые паук всем,без зазрения совести, прописывает в меню? Теленок из провинции Лимузэн вбальзамическом уксусе? фламбэ с виски? рисовый пудинг с карамелизованнымибананами, лакрицей и свежим инжиром? трюфели со шпанской мушкой, посыпанныекрупной морской солью? шпинат по-монашески, артишоки по-иудейски?.. Отсюда,сверху, видна вся Петроградка, и, не находись Васька в таком смятении, онанаверняка могла бы найти глазами свой дом, вернее – ее, паука, дом; вернее – их,паука и азиата, будущий дом.

Скоро, очень скоро они будут плести паутину вместе.

– Я не буду прыгать. И ты не заставишь меня… Васькапоступила неосмотрительно, приблизившись к краю крыши и позволив Ямакасиприблизиться к себе, – и все это время он теснил ее к пропасти глубиной вдвадцать пять этажей. Васька все еще стоит спиной к телевышке и Кантемировскомумосту, но это не мешает ей знать, не мешает чувствовать: до края не больше полуметра,а то и сантиметров тридцати.

– О-опс! – тихо и почти нежно произносит Ямакаси.И с силой толкает Ваську в грудь.

Конечно, она не смогла удержаться и камнем полетела вниз.

И остановилась, пролетев метров тридцать и так и не успеввоспользоваться зажимом, альпинист из нее никакой, что и говорить. Амплитудараскачивания троса довольно велика, Васька болтается на его конце, неожиданнопревратившемся в тарзанку или в какой-то другой немудреный аттракцион.

Занятие увлекательное, особенно если запрокинуть голову ивзглянуть на перевернутую чашу города: он так хорош, что Васька на мгновениезабывает о мучавших ее страхах.

– Как тебе полет, кьярида миа? Здорово, да?! – ЭтоЯмакаси, он парит поблизости, выделывая в воздухе самые немыслимые кульбиты.

Ямакаси – гораздо более опытный акробат и верхолаз, чемВаська, это не подлежит сомнению.

И потом…

Он не собирается ее убивать.

Напротив, укротив свой трос, он перехватывает и Васькин, иподтягивает ее к себе. Сделать это довольно сложно, и получается лишь тогда, когдаЯмакаси находит точку опоры: полуразобранную строительную лебедку, торчащую измежэтажных перекрытий.

– Альпинист из тебя никакой, что и говорить.

– Все так плохо?

– Отвратительно.

– Ничего, я научусь. Я способная. Закрепившись какследует сам, Ямакаси закрепляет и безвольную, полностью доверившуюся (он несобирается меня убивать) ему Ваську. Под ними метров сто – сто двадцать пустогопространства, отсюда хорошо видны крошечные, похожие на спичечные коробки,гаражи, и разбросанные в беспорядке ангары, и мертвые кирпичные здания складов.

– Ничему ты не научишься. Ты можешь делать только то,что знаешь, и только то, что тебе нравится, кьярида.

Если он имеет в виду редкую психологическую особенностьВаськи – он прав. Если он имеет в виду ту легкость, с которой Васька до сихпор, без всяких предварительных тренировок, перемещалась по крышам – он прав,куда же подевался четырнадцатый патрон?..

Он не собирается убивать Ваську, и он до сих пор не сделалэтого – выходит, он на ее стороне?

Трепещи, паук!

Ваське становится весело, от недавних страхов и следа неосталось. А Ямакаси что-то говорит ей: о том, что ведьма пригласила его вресторан, и, кажется, влюбилась в него до смерти; испытывать муки ревности вста метрах от земли Ваське еще не приходилось.

– Ты спал с ней? – Васька отталкивается носкамиботинок от стены. Или от окна – из-за задрапированного стеклом фасада непонять, где что находится.

– Какой ответ тебя устроит больше?..