— Я подумал, может быть вам еще подпечатать деньжат? — поинтересовался Гутмахер.

— Нет, спасибо, — отказался я. — Не стоит подрывать экономическую мощь Российской империи. С меня хватит и фальшивого паспорта.

— Ой, как здорово! — обрадовалась Ольга. — Арик, ты — гений. Сделай и мне паспорт, только я хочу быть княгиней! Княгиня Дубова! Звучит?! Ваше сиятельство, княгиня!

Она сначала поклонилась новоявленной княгине, а потом сделала глубокий реверанс.

— А царицей ты стать не хочешь? — подумал я, свирепо глядя на зарвавшуюся невесту. Девушка Оля наглела просто на глазах.

Гутмахер, в отличие от меня, посмотрел на девушку с умилением. Потом будничным голосом обратился ко мне:

— Если вы готовы, то я могу отправить вас хоть сейчас.

— Утром нельзя, мало ли кто там может оказаться, — ответил я. — Представляете, что будет, если я материализуюсь при свидетелях. Давайте подождем до вечера.

Честно говоря, волновали меня не возможные свидетели. Мне было элементарно страшно. Ощущение было как перед первым парашютным прыжком с самолета. Вроде бы дело нехитрое, но вдруг он не раскроется!

— Вы правы, я этого не учел. Но раз у нас есть свободное время, мы с Олюшкой сможем устроить вам прощальный обед! Отпразднуем наш первый опыт с путешествием во времени.

— Устраивайте, — почти обреченно, согласился я. Решиться на прыжок все равно придется, не сидеть же мне с ними вечно взаперти в этой комнате. Но небольшая отсрочка позволяла внутренне настроиться.

«Олюшка» от предстоящего «праздника» пришла в телячий восторг и тут же развила бурную подготовительную деятельность — взвалила на свои хрупкие плечи общее руководство. Возможно, в этом и было глубоко скрытое рациональное зерно. За обыденными хлопотами я отвлекся от предстоящего рискованного эксперимента.

Когда застолье было готово, Гутмахер торжественно водрузил на стол запыленную бутылку старинной формы без этикетки. Мы тожественно сели за стол. Я уже переоделся в ветхое платье начала прошлого века. Вероятно, вид у меня был достаточно смешной, во всяком случае Ольга, стоило ей взглянуть на меня, еле сдерживала смех. Мы разложили разогретую тушенку с зеленым горошком по тарелкам, и Аарон Моисеевич предложил первый тост за героя сегодняшнего дня. Мы выпили по рюмке ароматного коньяка, после чего он торжественно вручил мне новый паспорт.

После нескольких рюмок этого потрясающего напитка я совсем расслабился и почувствовал, что теперь мне море по колено.

— Ну, что? С Богом? — спросил я, когда обед подошел к концу. — Где ваша машина?

— Это не в прямом смысле машина, — извиняющимся тоном сказал Гутмахер. Он принес какой-то приборчик, по форме и числу кнопок напоминающий маленький транзисторный приемник, скомпонованный с карманным фонариком. — Это, скорее, небольшая микросхема, все остальное больше для антуража и подавления возможных помех. Вот на этом циферблате мы выставляем календарную дату, — сказал он и покрутил колесико с цифрами. — Отсюда, — показал он на рефлектор с лампочкой, — исходит энергия. Мы сейчас направим ее на вас, — он поставил прибор на стол напротив меня, — потом пожелаем вам счастливого пути и нажмем вот эту кнопку пуска.

Я внимательно наблюдал за его манипуляциями и с интересом проследил, как Гутмахер действительно нажал какую-то кнопку. Лампочка в рефлекторе начала медленно накаляться. Со мной ничего не происходило. Напротив по-прежнему сидела сгорающая от любопытства Ольга и. смотрела на меня круглыми глазами. Я хотел спросить у Аарона Моисеевича, когда же начнется перемещение, но не успел. Стул подо мной исчез, и я повалился на пол. Удар был таким болезненным, что я на какое-то мгновение потерял сознание. Когда открыл глаза, кругом была белесая муть. Я ощупал место вокруг себя. Руки наткнулись на что-то холодное и твердое. Это была замерзшая земля, запорошенная снегом.

— Кажется, получилось, — подумал я и опять провалился в беспамятство.