— Я бы с удовольствием осталась здесь на весь день, но мне нужно позаботиться о Черчилле, а потом отправляться на работу.

Гвен была превосходной хозяйкой. Ей нравилось готовить и просто хозяйничать в кухне. Жизнь на ферме пришлась бы ей по вкусу.

Я обратилась к Ивану.

— В котором часу ждать тебя сегодня?

Гвен одобрительно кивнула мне.

— Думаю, часам к шести.

Стив вмешался в разговор:

— Снова останешься на ночь, Козак?

— Вообще-то собирался. Без обид, дружище, но я предпочитаю настоящий матрац твоему надувному. А мой матрац мокрый. Так что вернусь я только утром.

В который раз непринужденный тон Ивана немного остудил Стива.

— Что ты собираешься делать с крышей?

— Хозяйственная лавка открывается в семь. Я захвачу с собой образец черепицы, чтобы можно было сразу подобрать подходящую. Заодно узнаю, не сможет ли кто-нибудь из них починить нам крышу уже сегодня.

За завтраком я заметила на шее Гвен тонкую золотую цепочку.

— Гвен, могу я попросить тебя об одолжении?

— Конечно, дорогая, проси, чего хочешь.

— Могу я взять у тебя эту цепочку на пару дней, пока не куплю себе какую-нибудь?

— Зачем тебе она?

Я порылась в карманах джинсов.

— Чтобы я смогла носить это.

Я показала ей кольцо, которое подарил мне Иван.

— Боже мой, вы только посмотрите!

Она взяла кольцо в руки и внимательно осмотрела его.

Стив пробурчал:

— Должно быть, немало стоит. Это же твое докторское кольцо.

— Я же говорил тебе, что у меня серьезные намерения. Может, теперь-то ты мне поверишь? — продолжил Иван, уже слегка смягчив тон: — Я хотел, чтобы у нее было хоть какое-то кольцо, подаренное мной, пока я не раздобуду настоящее.

Гвен подпрыгнула на месте и принялась расстегивать цепочку на своей шее.

— Я тебе верю. Я думаю, оно просто великолепно! Держи, Пэш, носи, сколько хочешь.

— Спасибо. — Я продела цепочку через кольцо и надела ее себе на шею.

— Я могла бы потерять его, если бы оставила в джинсах. А мне бы этого очень не хотелось.

Заканчивая завтрак, мы говорили о буре и ее последствиях, о которых узнали по радио. Иван побежал наверх за мобильным телефоном. Затем мы все отправились к машине Стива.

— Я иду в конюшню. Увидимся вечером.

Он поцеловал меня на прощание, прошептав на ухо:

— Я люблю тебя.

Я хотела сказать ему то же самое, но голос отказал мне. Я сжала в руке кольцо, которое теперь висело на моей шее. Все, что я смогла произнести, было:

— Я знаю.

Он сжал мою руку, а затем отправился в конюшню.

Я устроилась на заднем сиденье, в то время как Стив и Гвен разместились впереди. Примерно на полпути к городу Гвен обернулась ко мне и сказала:

— Что-то ты совсем притихла. С тобой все в порядке, дорогая?

— Все в норме. Просто задумалась.

— Могу себе представить.

Она улыбнулась и снова повернулась к Стиву. Я была рада, что она не стала продолжать эту тему. Мне действительно хотелось просто посидеть и подумать.

Стив высадил Гвен первой, так как ей еще нужно было привести себя в порядок перед работой. Я осталась на заднем сиденье, и мне даже не пришло в голову, как это может выглядеть со стороны. Стив обернулся ко мне и сказал:

— Эй, Рыжик, люди могут подумать, что я подрабатываю таксистом, если ты так и будешь сидеть сзади.

— Извини. Ты, конечно, прав.

Только в эту секунду я поняла, что осталась одна со Стивом в его машине. Это меня насторожило. Я села на переднее сиденье, не зная, чего ожидать в следующую минуту.

— Ты уверена, что поступаешь правильно?

Ну, началось! Он недолго раздумывал, прежде чем завести этот разговор.

— Думаю, да.

— Козак непростой человек. Уж я-то это знаю как никто другой.

— Не сомневаюсь.

Мой ответ прозвучал немного резко, но мне было все равно.

— Черт, Рыжик, я не пытаюсь очернить его. Я просто хочу открыть тебе глаза.

— Ты думаешь, я ни о чем не догадываюсь?

— Не знаю. Если нет, то уверен, что ты посмотришь на него совсем другими глазами, когда вы начнете жить вместе. Думаю, больше месяца вы не протянете.

Мое терпение лопнуло, мне надоело играть с ним в кошки-мышки.

— Я хочу, чтобы ты знал, Стив: Иван рассказал мне о тестах на отцовство и обо всем остальном. Он знает, что именно после этого ты стал так к нему относиться. И хоть в чем-то ты и прав, ты все-таки ошибаешься!

— Что, черт возьми, это значит?

Стив притормозил у моего дома.

— Я хочу сказать, что ты прав в том, что хочешь удержать его от плохих поступков, но, черт возьми, ты совершенно не прав в том, что продолжаешь наказывать его за это. Он не заслужил такого отношения к себе. Год за годом он горбатится на тебя и твою ферму и не берет за это ни гроша. Это же о чем-то говорит.

— Я и не отрицаю, что благодарен ему за это.

— Только ты ему об этом не говоришь. Ты только то и делаешь, что огрызаешься и подкалываешь его. Неудивительно, что он хочет вытрясти из тебя душу.

Я открыла дверь и вышла.

— Я предложил ему быть моим партнером на ферме. Это ведь тоже что-то значит.

— Если ты хочешь, чтобы я помогла тебе осуществить идею партнерства, начни, наконец вести себя по-мужски. Я люблю его и не потерплю, чтобы ты причинял ему боль своими дурацкими выходками.

— Ты что, и впрямь думаешь, что он может бросить ферму из-за тебя? Да мы дружим уже двадцать лет!

— Я не позволю, чтобы рядом с нами был такой неотесанный чурбан, как ты, и мне плевать, сколько лет вы с Иваном знакомы.

Хлопнув дверью, я направилась к двери своей квартиры. Стив вышел из машины и пошел за мной.

— Эй, Рыжик, да подожди же ты! — кричал он мне вслед. — Если его не остановило даже известие о том, что одна из этих девчонок залетела от него, почему ты, черт возьми, так уверена, что у тебя это получится?

Я обернулась к нему.

— А я и не уверена, что у меня это получится. Я не знаю, сможет ли он когда-нибудь остановиться. Но ведь я не дура какая-нибудь и не сопливая школьница, которая не понимает, что происходит. Я знаю, что, принимая его предложение, я даю ему шанс. Разве я могу ответить ему отказом только потому, что он может сорваться и изменить мне? Не думаю, что это правильно! Я верю в то, что он меня любит. Нет, вру — я знаю, что он меня любит. А в той стране, откуда я родом, любовь может творить чудеса.