Женщина, сидевшая на месте водителя, опустила окно и уже была готова разразиться проклятиями:

– Какого?..

– Вы не видели маленькой девочки, которая гуляет без сопровождения? – прервала ее Ким.

Женщина покачала головой, и ее гнев мгновенно улетучился.

Проклятье. Эмили должна была пройти здесь всего несколько минут назад. Почему никто не обратил внимания на десятилетнего ребенка, в одиночестве шатающегося по улице в такое время суток?

«Эмили, где ты?» – закричала про себя Ким.

Она глубоко вздохнула и двинулась дальше. Еще несколько шагов, и тротуар перед ней, так же как и ее ботинки, осветился ярким светом.

Ким охватила волна надежды. За двойным стеклом весело мигали яркие огни минимаркета.

И Ким сразу же поняла, что если б она сама захотела спрятаться, то обязательно зашла бы именно сюда.

Перебежав дорогу, инспектор заглянула в окно. Кассирши на месте не было.

«Прошу тебя, Эмили, окажись именно здесь», – взмолилась Стоун, входя в магазин.

Где-то в недрах его прозвучал колокольчик.

В торговый зал вышла женщина лет пятидесяти в темно-синих брюках и вязаной куртке на молнии.

– Вы не видели здесь маленькой девочки? – с ходу выпалила Ким.

– А вы кто такая?

Ким чуть не закричала от облегчения. Эмили была здесь, иначе ей просто ответили бы «НЕТ».

Никогда в жизни она не показывала свой жетон с большим удовольствием.

– Детектив-инспектор Стоун. Девочка звонила мне сегодня вечером, чтобы я приехала и забрала ее.

– Пойдемте, – сказала женщина.

Она провела Ким в конец магазина, к двери, на которой было написано: «Посторонним вход воспрещен».

Эмили сидела в углу небольшого служебного помещения, в котором хранились чай и кофе и стояло несколько шкафов для одежды.

Ким бросилась к девочке и схватила ее за руки.

– Эмили, почему же ты ушла из пиццерии?

Бедная девочка была бледна, и время от времени по ее телу пробегала дрожь. Ее руки казались просто ледяными.

– Мне пришлось… – сказала она, глядя на Ким полными ужаса глазами.

Стоун присела на корточки. По телефону голос девочки звучал совсем по-другому.

– Эмили, что случилось?

– Это был он, – сказала девочка, и из глаз у нее выкатилась первая слеза. – Я его видела. Я видела человека, который меня похитил.

Когда они входили в пиццерию, Ким крепко держала девочку за плечо. Толпа схлынула, и перед прилавком стояли только двое.

Мэтт рыскал по окрестностям, разыскивая «синюю машину с большим багажником». Больше Эмили ничего не могла сказать о машине ее похитителя.

Хотя Ким сильно в этом сомневалась, девочка настаивала, что это был именно он и что они встретились с ним глазами. Она была уверена, что мужчина ее заметил, и именно поэтому убежала из пиццерии. Ким надеялась, что Мэтт найдет его, если тот ошивается где-то неподалеку, а сама ни на секунду не отпускала девочку.

Хотя сами поиски были явно бесполезными. Мужчина, которого видела Эмили, имел перед ними десяти- или пятнадцатиминутное преимущество.

Если девочка все запомнила правильно, то он пересек перекресток и направился в сторону Сторбриджского кольца. А оттуда мог уехать куда угодно.

Ким поймала взгляд управляющего пиццерией и кивнула в сторону ресторанных столиков, на ночь отгороженных от прилавка черной лентой.

– Можно?

Управляющий кивнул и зажег лампу над самым дальним столиком в углу.

– Спасибо, – поблагодарила Стоун и приподняла черную ленту, чтобы Эмили могла пройти.

Сама Ким предпочла бы остаться в служебном помещении минимаркета, но продавщица недвусмысленно намекнула на то, что ей пора закрывать магазин.

Инспектор помогла Эмили сесть и устроилась напротив.

– Почему ты убежала из дому?

– Я просто не могла больше этого терпеть, – начала Эмили, глядя на столешницу прямо перед собой. – Живем как в тюрьме. Мне и пошевелиться нельзя без того, чтобы Ма не спросила, что я делаю. За последние тринадцать месяцев я выходила из дома шесть раз. Один раз – к доктору, два раза – к дантисту и несколько раз – в магазины за одеждой.

Ким понимала ее. В Фезерстоуне заключенные пользовались большей свободой, чем этот ребенок.

Девочка испуганно посмотрела в окно.

– Он не вернется, Эмили, – успокоила ее Ким. – И с тобой ничего не случится, пока я рядом. Я тебе обещаю.

– Я знаю, но у меня перед глазами сейчас стоит его лицо. – Девочка кивнула и улыбнулась.

Ким поняла, что Эмили не успокоится, пока родители не приедут за ней и не увезут ее из этого района.

– А почему ты решила позвонить мне? – мягко спросила Стоун, наклоняясь к девочке.

– Потому что я слышала, что вы сказали Ма. И сразу догадалась, что вы все понимаете. И еще я слышала, что вы хотели со мной поговорить, поэтому и взяла вашу карточку со стола.

Ким не могла не почувствовать симпатию к этой грустной девочке. Но она хорошо помнила о своих обязанностях.

– Знаешь, Эмили, ты должна позвонить маме.

Девочка кивнула, но ее нижняя губа задрожала.

– Она не будет на тебя сердиться. Сейчас она, скорее всего, очень напугана.

– И она никогда не изменится, правда? – печально спросила Эмили.

На это Ким ничего не сказала. Про себя она подумала, что девочка, скорее всего, права.

– Давай мне свой телефон… – протянула руку Ким.

– А у меня его нет. Ма сказала, что через него можно выйти в Интернет, а мне это запрещено.

– Какой у вас номер дома? – спросила Стоун, доставая свою трубку.

Эмили стала диктовать цифры, а Ким сразу же их набирала. Номер оказался занят. Инспектор непрерывно нажимала кнопку повторного набора. На пятой попытке трубку сняли.

– Алло?

В этом одном слове Ким услышала и волнение, и страх говорившей.

– Миссис Трумэн, говорит Ким Стоун. Мы с вами встречались…

– Прошу вас, освободите линию. Моя дочь…

– Находится сейчас со мной, – быстро вставила Ким.

– Ч-что вы сказали?

– С ней всё в порядке, миссис Трумэн. И она в безопасности.

– Слава тебе господи… Боже… Благодарю…

Ким протянула трубку Эмили.

По щекам девочки потекли слезы, и инспектор поняла, что она услышала рыдания своей матери на другом конце линии.