– Двоичный код, Вальтер, – тихо произнесла Зофия Хелена. – Либо шестьсот, либо ноль.

– А я сяду на следующий поезд, – заверил брата Штефан, ничего в то же время не обещая.

Еще раньше, несколько дней назад, поняв, что в первом транспорте для него нет места, Штефан принял твердое решение сделать все, чтобы отправить им Зофи и Вальтера. Если придется их обмануть, он сделает это, но там, где возможно, будет стараться говорить правду.

– Пока я не приеду, – повторил он Вальтеру, – о тебе будет заботиться Зофия Хелена. Зофия Хелена будет мной. – Он достал из кармана платок и вытер нос Вальтеру. – Всегда помни это, Вальт. Зофия Хелена – это я.

И он не обманывал брата, как не обманывал и маму, когда обещал ей сделать все, чтобы Вальтер благополучно добрался до Англии. Зофия Хелена уже знала его план и дала ему обещание не отпускать мальчика от себя, быть ему вместо Штефана.

– Зофия Хелена – это я, – повторил он еще раз.

– Только она умнее, – ответил Вальтер.

Штефан улыбнулся Зофи:

– Точно, Зофия Хелена – это я, только гораздо умнее. – «И красивее», – подумал он. – Она побудет мной, только пока я не приеду, а для меня обязательно найдется место в следующем поезде, ведь у меня шестнадцатое число из последовательности Фибоначчи. Не знаю, сколько их еще будет, поездов, но думаю, не меньше десяти.

– И мы будем вместе жить в семье?

– Да. Именно. Я найду тебя в Англии, и мы станем жить вместе, в одной семье. Но до тех пор делай все, как скажет тебе Зофи, потому что она – это я.

Вальтер достал свой платок и приложил его к носу кролика Петера.

Человек с планшетом вызвал девочку с ярко-рыжими волосами. Его помощницы надели ей на шею номерок, второй прикрепили к чемодану.

– По-моему, Вальтер, сейчас вызовут нас, – сказала Зофия Хелена. – Ты готов? Обними брата, пока есть время.

Штефан прижал к себе Вальтера и, как мама, вдохнул на прощание его сладкий запах, пока Зофия Хелена осыпала поцелуями сестренку.

Человек со списком произнес:

– Вальтер Нойман. Зофия Хелена Пергер.

Зофи передала сестренку деду, но бедная малышка завопила:

– Хочу Зозо! Хочу поехать с Зозо!

Штефану тоже хотелось кричать в голос. Ему хотелось схватить Вальтера и Зофию Хелену за руки и бежать с ними куда глаза глядят. Вот только бежать было некуда.

– Ну, будь умницей, – говорил герр Пергер, – проложи младшей сестре путь. На следующий год, как только ей исполнится четыре, мы сразу отправим ее к тебе. Я и твоя мама будем тебе писать. Мы тоже приедем, когда оформим визы. И помни, Зофи, мы всегда с тобой, что бы ни случилось. Как твой папа всегда смотрит на тебя, когда ты занимаешься математикой, так и мы всегда и везде будем с тобой.

Ладонь Зофии Хелены обхватила кулачок Вальтера с зажатым в нем кроличьим ухом – так всегда делал сам Штефан. Вдвоем они подошли к человеку со списком. Наклонили головы, и картонные номерки повисли у них на шеях.

Номер 522 – Вальтер. Номер 523 – Зофия Хелена. Цифры врезались в память Штефана так, будто они имели какое-то значение.

Зофи поправила номерок на шее у Вальтера:

– Номер пятьсот двадцать два! Это особый номер. Он без остатка делится на один, два, три, шесть и… погоди-ка… также на восемнадцать, двадцать один, восемьдесят семь, сто семьдесят четыре и двести шестьдесят один. А это значит, что у него десять множителей! – (Вальтер взглянул на номер Зофии Хелены.) – А мое число простое. Делится только на себя и единицу. Но и оно по-своему особенное.

– А Петеру не нужно свое украшение? – нахмурился Вальтер.

Зофи обняла Вальтера, прижала его к себе, а Петера чмокнула в макушку:

– Вы с Петером едете по одному билету, Вальтер. Подойдет?

Она взяла малыша за руку, и они вместе встали в очередь к вагону, который указал им герр Фридман, сразу за той рыженькой, за кем они были в очереди на регистрацию. Пока они ждали, подошла тетя Труус:

– Зофия Хелена, ты добрая и умная девушка. В этом вагоне я назначаю тебя старшей. Поняла? Здесь с вами не будет взрослых, поэтому тебе придется самой все решать за всех. Справишься? Поможешь нам с герром Фридманом?

Зофи кивнула, но тетя Труус посмотрела на нее внимательно, и взгляд ее стал тревожным. Зофи испугалась. Может, она что-то не так сказала? Хотя нет, она ведь молчала.

– Милая, украшение придется оставить здесь, – сказала тетя Труус.

Зофи коснулась своей подвески – знака бесконечности, когда-то галстучной булавкой папы, которую дедушка переделал так, чтобы ее можно было носить на цепочке. Последняя память о папе.

– Отнеси его дедушке, – сказала тетя Труус. – И сразу назад.

Зофи кинулась назад, но отдала подвеску не деду, а Штефану. И поцеловала его прямо в губы со шрамом – мокрые от слез, они слегка припухли и были такие мягкие и теплые, что от одного прикосновения к ним у нее тоже стало тепло и мягко внутри. Она едва удержалась, чтобы не заплакать.

– Когда-нибудь ты напишешь пьесу, которая будет заставлять людей чувствовать то же, что и та музыка. Обязательно напишешь, – сказала она, бегом вернулась, взяла Вальтера за руку, и они вместе стали подниматься по ступенькам в вагон.

Повсюду на перроне, куда ни глянь, родители, затаив дыхание, ждали минуты, когда придется проститься с детьми навсегда: одни со страхом, другие – те, кто вопреки всему собирал чемоданчики своим детям, – с надеждой. Сколько здесь маленьких Аделей! Сколько матерей, чьи лица полны скорбной надежды, в точности как лицо матери Адель в то утро на перроне в Гамбурге! Интересно, как Реха Фрайер сказала ей о том, что девочка умерла, и как фрау Вайс справилась с этим, смогла ли она простить Труус за то, что та взяла у нее малышку, винит ли себя за то, что рассталась с ней? Разве это правильно – забирать детей у их родителей?

Она обшаривала глазами вокзал, ища Эйхмана. Где он, этот жестокосердый человек?

– Нельзя же взять мальчика прямо из постели и посадить в поезд, – шептала фрау Гроссман ей и Дезидеру Фридману, боязливо ища глазами нацистов-патрульных. – У половины детей корь начнется раньше, чем они прибудут в Харидж, а значит, все наши усилия пойдут насмарку. Разве нельзя найти другого семилетнего мальчика на замену?

– Карты уже у оберштурмфюрера Эйхмана, – ответила ей Труус. – Немцы проверят их, прежде чем выпустить поезд из Германии.

Сколько горюющих родителей ожидают скорого отхода поезда, а ведь он может и не тронуться с места, и все из-за одного заболевшего ребенка. Вот и еще одна непредвиденная проблема…

– Надо найти ребенка, который сойдет за него на фото, – сказала Труус, – и сможет выдать себя за другого.