Собственно, одно другому не мешает.

Местер Уэно на «Испел» отвлекал пассажиров историями о Магеллановом облаке. Местер Ценкович на «Гагарине» отвлекает солдат рассказами о помощи, которая обязательно придёт. Мудрые, мудрые люди…

Не то чтобы я была пессимисткой. Я просто случайно знаю, что на Диком Порту помимо людей много лет обретаются и ррит, и чийенки, и все прочие. И после поражения ррит в войне именно там наши самые страшные враги копили силы. Так что у неведомого местера — владыки пиратов возникнут определённые проблемы с помощью войскам человечества.

Если он, владыка, вообще жив…

Ценкович ещё договаривал, мягкими движениями рисуя в воздухе какие-то каббалистические знаки.

Ввалился Морган.

Он опять был небрит, зато выглядел совершенно здоровым и бодрым. Я за него порадовалась и удивилась, почему он всё ещё в штатском. Должны, вроде, были зачислить куда-нибудь…

— Местер Ценкович! — заорал Морган от дверей, по обыкновению громко и по-хамски. — Вы вот где? Ну… ну вы додумались сигнал на браслетнике отключать! И это в военное время! Вам знаете, сколько раз звонили?

— Что? — почти испуганно вскинулся Элия Наумович, но на лице у него было написано, что обо всём он прекрасно знает и сигнал отключил вполне осознанно.

— Когда я уходил, — доложил Морган, — собирались по общекорабельной вас вызывать. После того, как с распечатками ознакомятся. Вы лучше сейчас идите, там знакомиться особо не с чем.

— Вы это о чём? — сладким голосом осведомился шумер, делая вид, что добрых трёх десятков навостривших уши женщин вокруг него не существует.

Мне было и смешно, и любопытно до смерти.

Ценкович — прелесть. Ну, знаете, бывают такие чудесные старые хрены, про которых думаешь — ах, если бы он был моложе хоть лет на двадцать! Беда в том, что своё обаяние они приобретают именно с возрастом. В молодости местер Ценкович наверняка был унылой чернявой жердью. Шумные здоровяки вроде Моргана к старости резко скучнеют и начинают пить…

А вот мастеров в старости я просто не представляю. Мастер Михаль казался мне всего лишь уставшим, не выспавшимся, а седина ничего не значила.

Дитрих, разменявший восьмой десяток…

— Об адмирале Захарове, — со значением произнёс Морган. По-русски он говорил ещё хуже меня, несмотря на продолжительную работу в компании двух уральцев в бытность свою «стратегическим». Может, просто не мог избавиться от акцента, — и прозвучало «Закхарофф».

Семитерранки засмеялись. Добрая половина — молодые и привлекательные, все как на подбор — стройные, и местер Стюарт насупился.

— Сигнал поймали? — продолжал уточнять Элия Наумович. — Или местер Терадзава?

— Местер Ценкович, — мрачно перебил Морган. — Командующему требуется ваша консультация. Как ксенолога.

— Поверю вам на слово, как корсару, — съязвил ассириец.

Я не успела удивиться тому, откуда Ценковичу известна биография Моргана. И почему такие щекотливые подробности он без стеснения сообщает публике. Ксенолог продолжил:

— Милые местры, позвольте представить вам полномочного представителя начальника альтернативной республики Дикий Порт.

Если б я уже не сидела — я бы села.

От королев красоты тоже иногда случается польза.

Повстречавшись с ней в коридоре, я долго и с натугой пыталась вспомнить, где же я видела это лицо. Естественно, предположила, что мы встречались в Академии. Но она явно была младше меня. А я, в отличие от Инги, после окончания курса Джеймсон не навещала. Чувство ускользающего узнавания преследовало. Я припоминала коллективные задания, репортажи о выпусках Академии, о награждениях операторов… короче, всё, что угодно, кроме конкурса «Мисс Вселенная».

Не интересуюсь.

А её я видела в новостях из-за скандала, случившегося, когда «мисс Терра-7», только что надевшая венец самой красивой женщины человечества, отказалась от контракта с модельным агентством. Любым. Не знаю, зачем она вообще участвовала в конкурсе. Возможно, ради шутки. Наверняка в пятнадцать лет, поступая в Джеймсон, она не была такой красивой, как в девятнадцать. Не думала о карьере модели. И в Академию шла, испытывая жгучее желание попасть туда. Если бы она по-настоящему не хотела быть экстрим-оператором, нукта никогда не выбрал бы её.

Златокудрая наяда Катя Аникеева, ослепительная не только в гриме на экране, но и в жизни, заступила дорогу бедняге Моргану, полномочному представителю пиратского короля. И потребовала объяснений. Полномочный попытался скрыться. Не нашёл моральных сил. Я подумала, что наяде стоило бы работать следователем, а не оператором, — такой правильный допрос она устроила.

Нестыковочка относительно того, когда Морган успел так подняться в иерархии Дикого Порта, чтобы стать представителем его главы, отпала. В дипломатическую миссию местер Стюарт был отправлен именно потому, что ничего не успел. «Не успел совершить противоправных действий. И не за что меня сажать», — отчитался допрашиваемый.

Значит, он врал.

Мне.

Врал, мерзавец, и лапшу на уши вешал!

— Морган! — окликнула я.

Полномочный представитель с натугой выпутался из золотых кос королевы и вцепился глазами в меня. В окружении поджарых невысоких женщин он выглядел ещё больше и могучей, чем когда-либо. При этом был растерян и взъерошен. Чудное зрелище.

Инга подняла бровь. Катя склонила голову грациозным движением сиамской кошки.

Я подумала, что женское царство Моргана угнетает. А уж будь тут наши драконы…

— Яна, — сказал он обречённо. — Привет… Ну вот. Я же обещал зайти. Я, между прочим, только для этого и зашёл. Увидел тут деда этого сволочного, блин… надо было повременить…

Улыбнулся. Виновато, криво, опустив голову.

И я увидела, что половина моргановых зубов — ровная и белая, вторая половина — тоже ровная и белая, но слева зубы второй очереди, то есть нормальные постоянные, а справа — третьей, выращенные искусственно. И лицо самую малость асимметричное. Надбровные дуги на разной высоте, выступ скулы слева очерчен яснее…

Крепко же его покорёжило когда-то. И почему я раньше этого не замечала?

— Ладно, — сказала я подчёркнуто спокойно. С моим лицом несложно научиться владеть голосом. Ни на что другое можно не отвлекаться. — Ты лучше рассказывай, раз начал.

Вообще-то злосчастный местер Стюарт сам ничего особо не знал. А что знал, то понять было довольно трудно даже при полном согласии выдать информацию. «Лаэкно, суки, всё ловят!» — это, к примеру, означало, что никакую передачу на Диком Порту невозможно утаить от пресловутых обладателей «летающих тарелок». Из-за чего пришлось воспользоваться физическим носителем. Содержимое доставленной карты Морган представлял смутно. Физиком он не был, объяснить, какой именно связью пользуется противник, не мог. Равно и стратегические планы начальника Порта оставались для него тайной. Он только доложился, что по доставленным сведениям через пару часов вражеские переговоры дешифруют. Планы у владыки всех корсаров есть, и будут реализованы «безо всяких там, потому как мужик — зверь. Страшней гражданской войны».