Ли Куан Ю сумел в своей стране обеспечить непрерывное развитие, которое в других частях света просто невозможно в силу ряда различных причин, которые никакой, даже самый гениальный политик своими жесткими распоряжениями изменить будет не в силах. А насчет перманентного движения Сингапура вперед — так кто сейчас из мировых лидеров четко и ясно представляет себе, куда весь мир на самом деле движется и ради какой цели?

Еще одна важная и весьма характерная особенность Сингапура — это его тотальный космополитизм, который не имеет аналогов в других частях света. И вряд ли может быть где-либо еще полностью продублирован. Знание английского языка, развитие новейших технологий, стремление извлечь из окружающего мира самое-самое в тех отраслях, которые можно было бы успешно развивать именно на территории этого миниатюрного города-государства, — все это, вне сомнения, дает Сингапуру немало преимуществ в глобальном капсоревновании.

Но применима ли подобная модель к другим странам? Вряд ли. Вот например, англоязычная Индия (правда, иногда проще понять английский язык в любой неанглоязычной стране, чем тот английский, на котором пишут, и особенно говорят, сами индусы) при всей своей экономической мощи, наличии природных и людских ресурсов «прорывной державой» пока так и не стала.

Высокие темпы экономического роста отнюдь не означают, что страна идет правильным путем, и уж тем более — выходит на какие-то передовые рубежи в важнейших социальночеловеческих измерениях. К примеру, в том же Сингапуре, где проживает небольшое число выходцев из Индии, в последние годы наметилась тенденция буквально выдавливания их с рабочих мест приезжими специалистами из самой Индии. Последние готовы работать за более низкую зарплату, не претендуют на социальные льготы и привилегии, как коренные сингапурцы индийского происхождения. А местному бизнесу это выгодно, что подспудно нарушает некий социально-этнический баланс в Сингапуре, заложенный с момента независимости.

Неслучайно и то, что сингапурцев сейчас практически невозможно заставить идти по окончании университетов в науку, потому как она не престижна ни с точки зрения заработков, ни с точки зрения перспектив. Поэтому в науке в Сингапуре — сплошь и рядом иностранные специалисты из Европы, Северной Америке, Австралии. А сами сингапурцы идут только в частный бизнес или, если с этим почему-то не складывается, по распределению попадают на госслужбу (даже при условии, что она очень хорошо оплачивается, особо туда никто не рвется).

До сих пор толком никто не может определить, а что же за общество такое построено в Сингапуре. Сам Ли Куан Ю неоднократно подчеркивал, что для него эталоном государственного развития остаются Соединенные Штаты, а вот Европа, как он считает, все больше скатывается к классическому социализму. То, что США и единая Европа нынче переживают непростые времена в экономике и финансах, его тревожит, поскольку это неизбежно влияет на экономический рост Китая с Индией и в итоге негативно отражается на самом Сингапуре.

Но Сингапур — это, смею вас заверить, совсем не США и не какая-либо другая страна, построенная по западной модели. По этой и многим другим причинам я абсолютно уверен в том, что большие экономики (той же России, Соединенных Штатов, стран Евросоюза, Индии или Китая) по-сингапурски работать никогда не смогут, да в этом, в принципе, нет нужды.

Там явно есть необходимость не только в сильной центральной власти и жесткой руке первого лица (что в тех же США, к примеру, вообще нереально), но и в укреплении позиций местных властей — губернаторов, мэров крупных городов, которые бы пользовались полной поддержкой и авторитетом у населения.

В самом же Сингапуре многие предрекали полный упадок и крах «сингапурского чуда», когда Ли Куан Ю оставил пост премьер-министра. Но никакого коллапса в стране не произошло, потому как «под лидера» удалось за все предыдущие годы создать весьма эффективно работающие государственные институты. И они как раз таки играют ключевую роль в управлении всеми теми социально-экономическими процессами, которые обеспечивают Сингапуру процветание во всех сферах.

Еще один важнейший фактор, который при рассмотрении стабильного и впечатляющего успеха Сингапура стоит принимать во внимание. Те пороки, которые столь характерны для стран Евросоюза и Соединенных Штатов (жизнь в долг и чрезмерное потребление), жителям этой маленькой страны практически неведомы. Даже в самые жесткие времена экономических и финансовых кризисов Сингапур никогда ни цента ни у кого не занимал, а пользовался всегда только собственными государственными накоплениями.

Да, сингапурцы имеют больше чем достаточно денег по сравнению с жителями многих других стран мира. И при желании могли бы тратить их на многочисленные дорогие развлечения и прихоти, да еще если бы это все можно было делать в кредит.

Но в этой стране все-таки главенствует не только чисто прагматический подход, но и китайская философия экономии и накопительства. Китаец никогда не будет приобретать вещи, которые он не сможет оплатить. Он сначала заработает достаточно денег, а только потом будет решать, на что их потратить. И не станет хватать все что под руку попадется в магазинах, расплачиваясь кредитной карточкой, на которой уже есть несколько тысяч долларов долга (а ведь для Америки, Европы, Австралии подобная практика в порядке вещей).

С учетом того, что подавляющее большинство населения Сингапура — китайцы, нет ничего удивительного в том, что более 80 % сингапурских инвестиций идет именно в китайские проекты. Но есть и другая причина, по которой так происходит. Если в КНР правила игры для сингапурского бизнеса не просто понятны, но и относительно прозрачны, то в той же Индии деловые люди из Сингапура чувствуют себя крайне дискомфортно.

Почему? Дело в том, что в Индии все региональные лидеры избираются всеобщим голосованием и считают просто своим долгом лично вмешиваться в работу любых компаний — что национальных, что иностранных. И тем самым создают огромные бюрократические препоны для нормального функционирования не только сингапурских, но и других иностранных структур. К тому же в Индии существует 320 самых различных языковых и этнических групп, а в том же Китае 90 % населения составляют ханьцы, с которыми тем же сингапурцам намного проще и дела вести, и находить общий язык (как в прямом, так и в переносном смысле).

Что же ждет Сингапур в ближайшем будущем? Проблем перед этим городом-государством стоит немало, и не все они нынешними жесткими методами административного регулирования решаются. Так, в стране по-прежнему сохраняется очень низкая рождаемость — 1,2 человека на семью в год. Замечу, что правительство страны регулярно (и уже не первый год) призывает местное население создавать семьи и рожать детей, но выход из этого «демографического тупика» пока не найден.

А ведь с таким скромным приростом населения весьма скоро за пожилыми людьми в Сингапуре будет просто некому ухаживать, поскольку дети-правнуки будут заняты только одним — деланием денег и развитием бизнеса. Заботиться о старшем поколении они просто не смогут, да и не особо к тому стремятся.

Это значит, что Сингапур в любом случае будет вынужден разрешить въезд в этот небольшой город значительного числа иностранных работников. Причем людей с низкой квалификацией и на долгосрочной основе.