Терри задумался. Пи-Джей мог быть прав. Вовсе не исключено, что поход в Дом с привидениями может окончиться очень даже плачевно.

— Давай так, — сказал он наконец. — Я тебе дам четвертак сейчас и еще доллар вечером.

— У тебя есть доллар?

— Я у матери слямзю.

— Терри… — испугался Дэвид, который был потрусливее брата.

— Вы зовете меня с собой, потому что вам одним страшно, — сказал Пи-Джей. — Вы типа меня нанимаете телохранителем?

— Ага. — Терри понял, что еще немного лести вовсе не помешает. — Типа телохранителем. — Он достал из кармана четвертак и протянул его Пи-Джею. — Ну так как?

— Ладно, не мучай парня. — Пи-Джей схватил четвертак и опустил его в автомат. — На этот раз, — с жаром прошептал он, — я пройду этот долбаный восьмой уровень!

наплыв: зал игровых автоматов

Наоми Гиш смотрела на смятую обертку из-под шоколадного батончика с выражением искреннего разочарования. Я толстею, подумала она грустно, хотя для матери троих детей ей удалось сохранить очень даже неплохую фигуру.

— Пожалуй, я лучше пойду, Кейл.

— Ага.

— Алиса, ты уже посмотрела журналы?

— Мама, а можно один купить? — Девчоночий голос откуда-то из глубин магазинчика.

— Давай купим.

Алиса вышла вместе с Шанной Галлахер, женой Кейла. Загадочная женщина. Кейл познакомился с ней, когда его фургончик сломался на дороге неподалеку от резервации. Во всяком случае, в городе говорили так. Шанна была хрупкой миниатюрной женщиной с тонкими чертами лица и очень длинными черными волосами, которые она носила заплетенными в две косы. Сейчас на ней была безразмерная фланелевая рубашка мужа, но она все равно выглядела раздражающе привлекательной и сексуальной. Безо всякой связи Наоми подумала, что, может быть, у Джеффа есть кто-нибудь в Бойсе, а то в последнее время он как-то очень уж редко бывает дома.

Алиса — такая же рыжая и веснушчатая, как ее братья-близнецы — подбежала к матери, сжимая в руках «Идол».

— Вот этот журнал давай купим. Пожалуйста.

— Ну конечно.

— Видишь, тут еще есть значок. Это Тимми Валентайн, мама.

— Да, моя сладкая. — Наоми понятия не имела, кто этот Тимми Валентайн, но решила, что лучше не спрашивать, иначе дочь пустится в длинные объяснения и они никогда не уйдут домой. — Уже темнеет. Ты пока сбегай в зал игровых автоматов и скажи братьям, чтобы шли домой. А я куплю тебе этот журнал.

Она забрала у дочки журнал и проводила ее глазами, когда она вышла на улицу. Солнце уже опускалась за гору. Вершина сияла оранжевым снегом. На мгновение Наоми вспомнилось, как они с Джеффом занимались любовью на влажном полу в Доме с привидениями. Это было четырнадцать лет назад, но воспоминание было таким живым, как будто это случилось буквально вчера. А потом — неожиданно и еще более живо — ей представился Джефф с Шанной Галлахер. Эта хрупкая индианка-шошонка стоит в дверях, ее волосы переливаются в красном свете заходящего солнца, как искрящееся черное золото… Господи, она была слишком красива, а Кейл Галлахер уже далеко не молодой мужчина, и вряд ли он удовлетворяет свою молоденькую жену, так что у нее наверняка есть любовник… Боже правый, о чем она думает?!

— Пора ужин готовить, — пробормотала Наоми и вышла в прохладный вечер, уткнувшись в журнал, чтобы случайно не встретиться взглядом с Шанной. "наплыв

ЗАПОЕТ ЛИ ОПЯТЬ ТВОЙ КУМИР?

— Никто не спорит, что Тимми Валентайн — самый милый, обаятельный и сексапильный из всех молодых рок-звезд, однако сейчас кумир подростков и молодежи переживает не самые лучшие времена. Вы, наверное, слышали о кошмарном несчастном случае на последнем концерте Тимми пару недель назад. Похоже, Тимми не просто расстроен, а по-настоящему удручен и подавлен случившимся. Ему сейчас плохо и грустно. Может быть, ты попробуешь поднять ему настроение?

Напиши ему пару теплых слов на адрес Stupendous Sounds Systems, 8865 бульвар Сан-Агапито, Голливуд, Калифорния. Кто знает? Может быть, твой кумир ответит тебе и пришлет фотографию с автографом или даже письмо?! «Когда мне плохо и грустно, — говорит этот потрясающий мальчик, — я люблю перечитывать письма фанатов».

И вот еще что — последний альбом Тимми «Комната смеха» уже есть в продаже. Он тебе должен понравиться… мне, например, очень понравился!

Напиши нашему милому и сексапильному Тимми Валентайну — пусть ему станет лучше!

наплыв: дитя ночи: лабиринт

Карле снилось, что она едет в поезде. Едет долго. За окном проплывает пейзаж: сначала поля и холмы, потом — настоящие горы, подсвеченные искрящейся радугой. Она не знала, что это за страна, но ей почему-то казалось, что это Трансильвания. Может быть, потому что все вокруг разговаривали на каком-то странном, пугающе шипящем языке. На вершине самой высокой скалы был замок.

Потом она поднималась по каменным ступеням, которые сочились кровью и глухо постанывали всякий раз, когда она наступала на них ногой — как будто это были не камни, а живая плоть. Там был зрительный зал, и сцена с тяжелым бархатным занавесом, бордово-коричневым, и оркестр играл какую-то странную, жуткую музыку. Стало быть. Карла попала в оперу. Навстречу ей вышел Стивен в черном летящем плаще. Он был таким же, как раньше — как в психиатрической клинике, когда был ее пациентом, Его глаза сверкали. Актеры на сцене пели на каком-то незнакомом языке. Карла почему-то решила, что на венгерском, потому что он был непохож ни на один из более или менее известных языков. Она попробовала произнести несколько слов, которые так странно перекатывались на языке: varad, kekswkallu, ajtot.

Она заглянула в будку суфлера, но там не было никого. И дирижера в оркестре не было. Скрипачи — живые деревья во фраках — играли смычками на собственных ветвях. Духовые — полые кости скелетов — звучали сами по себе, под дуновением холодного ветра.

Там, во сне, она знала, что это сон, и ей не было страшно. Она тихонечко позвала: «Kekswkallu, keswkakallu…» — и поняла, что это значит. Синяя Борода. Синяя Борода. А что ее самое звали Юдифь. И что это была опера Белы Бартока «Замок герцога Синяя Борода». Она слушала ее однажды, в Нью-Йорке, когда дирижировал Стивен — вскоре после того, как его выписали из клиники. Он заменял заболевшего Иштвана Такача. Вот почему они пели на румынском. Но Карла знала сюжет, и ей было необязательно разбирать слова. Какой у меня замечательный меццо-сопрано, подумала она, и почему я пошла в психологи… с таким-то голосом.

Все шло согласно сюжету, насколько Карла его помнила. Было семь потайных комнат. Семь запертых дверей. И Стивен давал ей ключи, один за одним… а она упрашивала его, требовала, умоляла… она открыла первые комнаты… камера пыток, оружейная, сокровищница, потаенный сад. С каждым разом тяжелые двери становились все тяжелее, их железные запоры — все туже, их петли — все более ржавые.

Вот она открывает очередную дверь. Безбрежные владения Синей Бороды. Высокие горы и зеленые луга, похожие на открытку с видом штата Айдахо, с его индейскими резервациями, картофельными полями, с суровыми горными кряжами, побитыми временем и непогодой… а вот и озеро слез… и она уже просит Стивена отдать ей ключ от последней двери, но он отказывается наотрез, и она впадает в истерику, бьется всем телом о тяжелую дубовую дверь, кричит, что до нее у него были другие возлюбленные, что он их убил, а искалеченные тела спрятал вот в этой самой комнате…