ИЗАБЕЛ

Мне выпало выманить родителей Грейс из палаты. Сэма они ненавидели, так что он отпадал, а способности Коула нужны были в другом месте, так что оставалась одна я. Пока я, цокая каблучками, шла по коридору к палате Грейс, мне подумалось, что мы подсознательно рассчитываем на провал теории Коула. Потому что если она сработает, у нас всех будут большие проблемы.

Я дождалась, когда из палаты Грейс выйдет медсестра, и приоткрыла дверь. Мне повезло: у постели сидела только ее мамаша, глядя в окно, а не на свою дочь. Я изо всех сил старалась не смотреть на бледную и неподвижную Грейс, безвольно лежащую на боку.

— Миссис Брисбен? — голосом пай-девочки позвала я ее.

Она вскинула глаза, и я с мстительным удовольствием отметила, что они заплаканы.

— Изабел?

— Я пришла, как только узнала, — сказала я. — Можно… можно мне кое о чем с вами поговорить?

Какое-то время она молча смотрела на меня, потом до нее, похоже, дошло, о чем я ее спрашивала.

— Конечно.

Я помялась на пороге. Давай уже, Изабел!

— Э-э… А можно не при Грейс? Ну, чтобы она не…

Я показала на свое ухо.

— А, — сказала ее мать. — Хорошо.

Наверное, ей было любопытно, что я ей скажу.

Откровенно говоря, мне и самой было любопытно. Ладони у меня вспотели от волнения.

Она погладила Грейс по ноге и поднялась. Когда мы вышли в коридор, я кивнула на Сэма; он, как мы и условились, стоял в нескольких шагах от двери. Вид у него был такой, как будто его вот-вот вырвет; у меня у самой было точно такое же ощущение.

— И не при нем тоже, — прошептала я.

Мне вдруг вспомнилось, как я заявила Сэму, что он не создан для вранья. Давя подступающую к горлу тошноту, я повторяла про себя то, в чем собиралась признаться матери Грейс, и думала, что нет ничего хуже кармы.

КОУЛ

Когда Изабел выманила миссис Брисбен из палаты — интересно, кроме нее там никого не оставалось? Наверное, существовал только один способ это выяснить — настал мой черед. Пока Сэм оставался на стреме, я проскользнул в палату. Внутри стоял густой запах крови, гниения и страха, и все мои волчьи инстинкты немедля восстали, нашептывая мне поскорее убираться прочь.

Я не стал к ним прислушиваться и направился прямиком к Грейс. Казалось, она состоит из отдельных частей, которые кто-то свалил на постели и наспех приладил друг к другу. Я понял, что времени у меня почти не осталось.

К удивлению моему, когда я присел перед ней на корточки, она открыла глаза, хотя веки были тяжелые, набухшие.

— Коул, — произнесла она негромко и протяжно, как маленькая девочка, которая не в силах больше бороться со сном. — А где Сэм?

— Здесь, — соврал я. — Не оглядывайся.

— Я умираю? — прошептала Грейс.

— Не бойся, — сказал я, но это был не ответ на ее вопрос.

Я принялся шарить в ящиках тележки, которая была придвинута к кровати, пока не нашел то, что искал: коробку с какими-то острыми и блестящими медицинскими инструментами. Я выбрал тот, который показался мне наиболее подходящим, и взял Грейс за руку.

— Что ты делаешь?

Впрочем, она была уже слишком далеко отсюда, чтобы это ее волновало.

— Превращаю тебя в волчицу, — сказал я.

Она не шелохнулась, и в глазах ее не затеплилось ни искорки интереса. Я глубоко вздохнул, натянул кожу у нее на запястье и сделал крошечный надрез. И снова она даже не пошевелилась. Из ранки струей хлынула кровь.

— Прости, это будет омерзительно, — прошептал я. — Но к несчастью, я единственный, кто может это сделать.

Глаза Грейс чуть расширились, когда я набрал полную пригоршню слюны. Я не знал даже, много ли нужно для повторного инфицирования. Это Бек поставил дело на научные рельсы, заранее продумал все до мелочей. У него был маленький шприц, который он хранил в холодильнике.

— Поверь мне, так останется меньше рубцов, — сказал он мне тогда.

Я внезапно подумал, что Изабел не сможет заговаривать матери Грейс язык бесконечно, и во рту у меня пересохло. Кровь из крошечного надреза хлестала так, как будто я вскрыл вену.

Глаза у Грейс закрывались, хотя я видел, как отчаянно она пытается удержать их открытыми. На полу под ее рукой уже собралась лужа крови. Если моя теория окажется неверна, я только что убил ее.

СЭМ

Из палаты выглянул Коул, коснулся моего локтя и втащил внутрь. Он закрыл дверь на щеколду и подпер ее хирургической тележкой, как будто она могла кого-то остановить.

— Ну вот он, момент истины, — сказал он срывающимся голосом. — Если ничего не получится, ей конец, но ты сможешь провести с ней последние минуты. Если получится, нам… нам придется в спешном порядке ее отсюда вытаскивать. Давай. Соберись, потому что…

Я обошел его, и перед глазами у меня помутилось. Мне уже приходилось видеть такое количество крови, когда волки загоняли добычу, и тогда крови бывало столько, что она обагряла снег на много ярдов вокруг. И приходилось видеть такое количество крови Грейс, много лет назад, когда я еще был волком, а она — маленькой девочкой, и она умирала. Но я не готов был увидеть это вновь.

— Грейс, — сказал я, но это был даже не шепот. Мои губы лишь шевельнулись беззвучно. Я стоял рядом с ней, но нас разделяли тысячи миль.

Ее била дрожь, она кашляла и цеплялась за поручни больничной кровати.

Взгляд Коула был прикован к двери. Ручку дергали снаружи.

— Окно, — приказал он мне.

Я недоуменно уставился на него.

— Она не умирает, — сказал Коул; глаза у него были раскрыты так же широко, как и мои собственные. — Она превращается.

Я посмотрел на лежащую на кровати девушку, и она взглянула на меня в ответ.

— Сэм, — сказала она.

Ее корежило, плечи ходили ходуном. Я не мог на это смотреть. Грейс, переживающая мучительную трансформацию. Грейс, превращающаяся в волчицу. Грейс, подобно Беку, Ульрику и всем остальным волкам до нее, исчезающая в лесу.

Она ускользала от меня.

Коул бросился к окну и дернул за щеколду.

— Простите, сетки, — сказал он и вышиб их ногой. Я продолжал стоять столбом. — Сэм! Ты что, хочешь, чтобы они увидели ее в таком виде?

Он подскочил к кровати, и мы вдвоем подняли Грейс с постели.

Дверь трещала; из коридора доносились крики.

Больничное окно находилось в четырех футах от земли. Стояло ослепительно солнечное погожее утро, совершенно обыкновенное, если не считать того, что оно не было обыкновенным. Коул выскочил из окна первым и, выругавшись, приземлился в невысокие кусты, а я тем временем пристроил Грейс на подоконнике. С каждым мигом от Грейс в ней оставалось все меньше и меньше. Когда Коул опустил ее на землю под окном, ее вырвало на траву.